Записи бесед чаньского наставника Линь Цзи. Пространство осознавания. Комментарий к тексту «Записи бесед чаньского наставника Линь Цзи»

Текст:

«И лишь потому, что вам не хватает веры в себя, ваши мысли устремляются в поиске истины вовне себя. Потеряв свою собственную голову, вы ищите ее в другом месте».

«Не хватает веры в себя» – это значит, что нам не хватает укоренения в естественном состоянии, а если мы его не открыли, не хватает его понимания. Когда говорится «в себя», это не означает вера во что-то, связанное с эго, с умом (манасом), какими-то поверхностными внутренними данными. Это совсем не то. Очень часто можно встретить человека, который говорит: «Я слушаю внутренний голос. Я слушаю Гуру внутри. Как он мне говорит, так я и делаю. И это правильно, я естественен, расслаблен, почти освобожден». Такая позиция не выдерживает критики серьезного подхода, потому что когда говорят святые «вера в себя» и когда говорит обычный духовный искатель «вера в себя», то это совершенно разные вещи, разница между которыми такая же, как между небом и землей.

Когда святой говорит «вера в себя», он имеет в виду Абсолют, Брахман, огромное светоносное пространство. Когда мирской человек говорит «вера в себя», он говорит «я», имея в виду эго, то есть то, что внутри. Это просто тонкая часть манаса и буддхи, какие-то тонкие уровни подсознания. Но разве наша цель – подсознание? Вовсе нет. Подсознание – это просто слой тонкого тела. И наша цель даже не сверхподсознание, то есть не каузальное тело. Наша цель – нирвана, в которой нет никакого «я», нет субъекта, нет объекта. Его можно назвать «я» только условно. И наша цель не только та нирвана, которой стремятся достичь практики сутры и раджа-йоги, а нирвана, интегрированная с проявлениями энергии. Однако когда здесь говорится «не хватает веры в себя», то это означает, что нам не хватает такой самоотдачи естественному состоянию, чтобы поддерживать его непрерывно, не хватает опоры на него, осознанности и веры в него, чтобы практиковать ему самоотдачу.

На любую вещь можно посмотреть с двух точек зрения. Когда вы смотрите обыденными глазами человеческого «я», тогда возникают проблемы, мысли, желания, подверженность ситуациям. Если же вы представите себя безграничным пространством и посмотрите на ситуацию глазами этого безграничного пространства, то любые проблемы будут вмиг казаться ничтожными. Поэтому быть в присутствии – это значит поддерживать особый надмировой взгляд, смотреть на все, проявляющееся вовне и внутри глазами безграничного, совершенного, непостижимого, светоносного пространства. Изначально никаких проблем нет. Например, одна монахиня, находясь в ритрите, имела какие-то проблемы, о которых хотела рассказать Гуру. Но пока она шла, то практиковала атма-вичару, и внезапно атма-вичара настолько углубилась, что все проблемы исчезли еще до того, как она дошла до домика Гуру, поэтому задавать вопросы уже не было смысла. То есть проблем изначально нет, но есть плохая атма-вичара. Как только ваша атма-вичара становится хорошей, а сознание становится единым с пространством осознанности, все проблемы просто исчезают.

Текст:

«Потеряв свою собственную голову, вы ищите ее в другом месте».

Под потерей собственной головы имеется в виду утрата осознанности и веры в эту осознанность. Тогда ум, разумеется, начинает двигаться по грубым внешним каналам, праны начинают двигаться, ум хочет получить удовольствие снаружи. Вы замечали, что когда выезжаешь за пределы монастыря, где много мирской информации, то осознанность может сбиваться, сознание может грубеть. Тогда в уме снова возникают разные желания: посмотреть что-нибудь мирское, поглазеть на что-нибудь, прислушаться к чему-то. В результате этого возникают разные выходы карм, а отрешенность и осознанность ослабляются, духовная сила (тапасья) теряется, йоговская сила в каналах ослабевает. Тогда вы снова прибегаете в монастырь, чтобы восстанавливать ее, возвращаясь к пожертвованию или служению.

Когда же отвлечений нет, ум глубоко погружен в истинное «Я», ему нет нужды искать что-либо кроме этого, он всем доволен. Он не просто доволен, а пребывает в безграничном блаженстве. Ему все равно – ругают его или хвалят, он думает: «Да какая разница! Разве это имеет ко мне отношение? Ведь тут такой экстаз! И на мелочи вообще не стоит обращать внимание». Даже если его пять человек будут бить палками, он просто сбежит от них подальше, чтобы снова радоваться. Он даже не обратит внимания на такую мелочь. Ему все равно – день или ночь, вкусный прасад или невкусный. Пока у тела есть какие-то потребности, конечно, он заботится об этом теле, но большую часть времени он настолько сильно погружен в свое истинное «Я», что непрерывно наполнен огромным блаженством. У него есть приятное служение или более грубое и простое, в красивом он храме или не очень, большой монастырь, прославленный на всю страну, или маленький, совсем неизвестный, называют его святым, демоном или сектантом – все это не имеет для него значения. Он вообще ничего не ищет вовне и ничего не испытывает по этому поводу, потому что погружен в безграничное блаженство. Он понимает, что искать что-то вовне, отдельно от этого пространства сознания, – это значит просто заблуждаться.

При этом следует понять, что когда мы говорим, что он не ищет ничего вовне, то мы не отрицаем внешний мир, энергию, проявленное. Думать, что он просто отрицает мир объектов, отрицает внешнее, думая, что все это мара, или просто устанавливая такое отношение, что все это иллюзия, не совсем правильный подход. Внешнее проявление не отрицается, однако оно всегда рассматривается в связи с присутствием в осознанности. Поэтому даже когда йогин обращает внимание на внешнее, то он не ищет ничего вовне, потому что внешнее для него становится внутренним. Он сквозь все формы прозревает пустотное осознавание, ему в формах вообще ничего не надо, то есть он смотрит на что-либо, но прозревает пустотную сущность, а внешняя форма всего лишь является энергией. Поэтому такой йогин, медитирует ли он с закрытыми или с открытыми глазами, никогда и ничего не ищет вовне. Он всегда устойчиво пребывает в этом пространстве осознавания. Оно всегда чисто, спонтанно и совершенно. Оно непостижимо умом и законами логики. Блаженный Августин говорил: «Верю, ибо абсурдно». Потому что это за пределами человеческого мышления, это иррационально, нелогично, непостижимо – таково пространство ума. Оно настолько тонко, что его нельзя как-то описать логикой. Оно совершенно в том смысле, что не требуется поправок, добавок, усилий, чтобы его как-то достигать, проявлять. Оно чисто в том смысле, что никакие грехи его не могут затуманить, никакие заслуги его не могут улучшить. Оно бесконечно в том смысле, что у него нет ограничений. Как только мы попробуем представить, все эти ограничения исчезают. Оно вне двойственности, потому что там нет субъекта, который бы его оценил, и оно не выступает объектом.

Те же, кто не понимают этого и не созерцают это нерожденное Пространство, всегда ищут чего-то вовне. Им нужны друзья и подруги, родственники, материальные вещи, напечатанные сутры, нарисованные и сделанные святыни и прочее. Эти вещи не являются плохими, и они должны делаться, однако есть правильный способ смотреть на святыни и неправильный. Правильный способ означает прозревать исконную осознанность. А святыни – это энергия. Они требуют уважения и почитания, но именно как энергии исконной осознанности, а не как самосущие предметы. Когда мы почитаем энергию святынь как проявление исконного осознавания, то говорят, что мы интегрируем все в мандалу созерцания, то есть объединяем их с присутствием.

Текст:

«Подобно практикам совершенного и внезапного учения, которые хоть и проявляются в определенном облике в мире дхарм, но не могут покинуть их, вы бежите от обыденного и радуетесь священному».

Это то, о чем только что говорилось. Вообще, существует два пути или способа. Их еще называют лайя и викас на санскрите. Первый – это путь осознавания и пространства. Это и есть лайя, то есть наш путь осознавания, подобного пространству. Это мгновенный, как прямой шест, путь, который ведет к реальности. Второй путь – это путь постепенного очищения, развития в себе чистого видения, развития чистых качеств до уровня божеств. Чистое видение означает, что наше сознание и восприятие постепенно утончается до божественного. Когда вы делаете простирания и участвуете в бхаджан-мандале, созерцаете божества, то это все развивает чистое видение. Благодаря чистому видению у вас возникает дева-бхавана, и ваши энергии тонкого тела тоже меняются. Если у вас возникает очень глубокое чистое видение, то чистое видение перерастает в созерцание, то есть оно обязательно ведет к недвойственности, потому что боги постоянно погружены в присутствие. И наоборот, практика пространства сознания приводит к состоянию чистого видения, то есть первое приводит ко второму, а второе приводит к первому.

С какого конца начать? Для нас важно и одно, и другое. Если вы не практикуете очищение, утончение сознания, то вам не хватит одной жизни, чтобы все самоосвободить только силой пространства сознания. Чистое видение означает иметь тонкое восприятие не только тогда, когда вы видите священное. Кто-то может думать: «Чистое видение значит всегда и везде стараться стремиться к чистоте и святости, окружить себя священными объектами и прочее». Это хорошо, но этого мало. Если это просто приятие-отвержение, то это еще нельзя назвать чистым видением.

Такой человек может думать: «Будда, изображение святых – это чистое, это святое. А корова, курица или собака – это нечистое, это скверное». Однако чистое видение означает все видеть как священное, прозревать тонкую энергию в любых формах, даже в тех, которые не кажутся священными. Это означает, что когда вы заходите на кухню, в коровник или в курятник, у вас возникают такие же святые чувства, которые возникают, когда вы кланяетесь божествам. Вот что такое чистое видение.

Текст:

«Но если исходить из прозрения, то все должно быть иначе именно сейчас, в данный момент, не откладывая на какое-то другое время. Только так можно обрести изначальное недеяние».

Чтобы понять, о чем говорится, вы должны быть предельно бдительны. Если вы просто пребываете в таком полублуждающем состоянии именно сейчас, вы не приблизитесь к нему, оно от вас очень далеко.

Текст:

«Именно сейчас, в данный момент, не откладывая на какое-то другое время. Только так можно обрести изначальное недеяние».

Чтобы войти в изначальное недеяние, ваш дух должен быть как у тигра, который каждую секунду готов к прыжку, или как у воина, над которым занесли меч, поэтому либо он успеет уклониться, либо меч снесет ему голову. Если вы пребываете в отвлечениях, блуждаете в мыслях о трех временах, вращаете свои маленькие идеи и желания, то это не тот дух, который открывает путь присутствия. Это не значит, что вам надо как-то судорожно напрячься и думать о том, как породить этот дух присутствия. Напротив, чем больше вы расслабитесь, оставив при этом сознание бдительным, тем легче вам удастся войти в присутствие.

Если вы как-то загоритесь желанием найти его и будете очень сильно накручивать мысли, мечтая, то это тоже будет не то состояние, потому что, чем больше вы будете желать, тем дальше вы будете уходить. Вы просто пребываете в сиюминутном осознавании, не порождая мыслей о будущем, не вспоминая прошлое, не нося его с собой. Вы расслабляетесь и отпускаете себя. Вы не анализируете, не думаете, не визуализируете, не сосредотачиваетесь внутри или снаружи. Вы не оцениваете то, что возникает вовне или внутри, не принимаете и не отвергаете что-либо, не выносите суждений. И, конечно, вы всегда бдительны. Вы бдительны так, как бдителен пилот, который ведет огромный авиалайнер на высоте девять тысяч метров.

Однажды, когда Боинг-747 летел пассажирским рейсом, авиадиспетчер не мог с ним связаться пятнадцать минут, и тогда он включил сирену. Как выяснилось, один пилот задремал и попросил второго вести самолет, а второй поставил автопилот и тоже уснул. То есть они оба уснули, самолет летел в воздухе на автопилоте пятнадцать минут, когда двести сорок пассажиров были на борту. Авиадиспетчер, включив сирену, разбудил их, и когда они приземлились, их ждал неприятный разговор.

Таким же образом, когда вы отвлекаетесь, вы подобны таким пилотам, которые все оставили и уснули, поэтому неизвестно, куда они прилетят. Остается только автопилот, то есть виная и внешние правила, которые вас поддерживают.

Текст:

«Все, что я говорю вам, есть лекарство от определенной болезни, исцеляющее лишь в одно определенное время, но нет никакой реально существующей Дхармы. Если вы сможете узреть это, то воистину станете человеком, по-настоящему покинувшим свой дом».

По-настоящему стать покинувшим дом означает оставить все привязки ума, перестать получать наслаждения от отвлечений, войти в это пространство недеяния, признать его, укорениться в нем, принять великое решение оставаться в нем всю жизнь и пестовать его. На самом деле жизнь среди энергий по-настоящему только и начинается, когда мы входим в это пространство. Здесь даже нет какого-то отрицания или отречения. Все проявленное многообразие, все видимое и слышимое – это часть этого пространства. Мы только по-настоящему и начинаем жить во вселенной как какие-то осознанные существа, когда открываем это пространство недеяния.

Один мирской человек сказал: «Я не представляю этого. Монашество и отречение пугают меня. Вообще никакой жизни». Я ему сказал: «Ты не понимаешь. Настоящая жизнь только начинается через несколько лет монашества, когда ты открываешь это пространство и все внешнее видишь нераздельным с ним. Это сейчас, с моей точки зрения, у тебя никакой жизни нет».

Текст:

«Если человек по-настоящему изучает путь, он не выискивает недостатки в окружающем мире, а посвящает всего себя постижению истинно правильного прозрения».

Если вы истинный йогин, вас не заботят мирские дхармы, чужие недостатки. Единственная ваша забота – это пестование, углубление этого пространства и сознания. Если же вы тратите время, перемывая косточки другим, вы просто забыли, для чего обрили голову. Если вы тратите время, вращая какие-то мирские планы в уме, вы просто до умопомрачения забыли все.

Текст:

«Если он обрел правильное прозрение, полное, совершенное и ясное, то значит, раз и навсегда завершил великое дело».

Когда йогин открывает это великое пространство недеяния и полностью в нем стабилизируется так, что оно даже ночью не прерывается, то это значит, что он завершил великую задачу – освободиться от круга рождения и смерти. Освобождение на самом деле не является чем-то запредельным или высшим. Разумеется, оно является запредельным, но освободиться от круга сансары, просто перестать страдать, перестать быть неосознанным, перестать бессознательно перерождаться – это только самое начало, с точки зрения святых. Это лишь способ выйти из тюрьмы, потому что сансара – это тюрьма. Если мы открываем великое пространство недеяния, то она отпускает нас, но с точки зрения святых, после выхода из тюрьмы есть еще множество возможностей, о которых сейчас мы даже не подозреваем.

Поэтому освобождение, достижение бессмертного сознания – это самое начало в духовной эволюции. С одной стороны, это великое завершение и конец, поскольку там больше нет ни начала, ни конца. Но в относительном смысле, то есть с точки зрения энергии, развитию нет предела. Есть много просветленных существ, которые гораздо более могущественные, чем люди. Например, боги просветлены и освобождены, но они проявляются как энергии. Есть имеющие просветление асуры, якши, гандхарвы, боги небес Брахмы, боги малого света, боги бесконечного света, боги с бесконечно сияющей аурой, боги небес Акаништха, боги четырех бесформенностей, боги, творящие вселенные. Все они уже достигли освобождения в прошлом, то есть они когда-то были людьми, животными, асурами или богами страсти. Они практиковали и освободились от круга рождения и смерти. Их умы уже не такие, как в мире людей, их умы – это пространство сознания. Но их энергии еще проявляются и творят разные тела, которые можно воспринимать как богов, гандхарвов, якшей. Эти энергии бесконечно играют во вселенной, и этим лилам нет конца. После пробуждения уже нет обязанностей, нет связанностей, нет ограничений. Энергия, проявляющаяся из пустотного осознавания, теперь представляет собой спонтанное проявление игры (лилу). Это игра энергии осознавания (чит-шакти-вилас), то есть полностью свободное состояние. Поэтому про святых махасиддхов говорят, что их энергия проявляется подобно танцу в пространстве.

Я слышал лекцию одного вайшнавского Гуру, которого спросили: «Какой будет жизнь на Галока Вриндаване, когда мы переродимся в мире Кришны?» Он сказал: «Там будет Вриндаван, птицы, павлины, кукушки, пчелы, коровы, Кришна, богини процветания. Там будет очень красиво». Все очень обрадовались. Это их вайшнавский рай, в который они стремятся попасть. Потом он сказал: «И там будет одна старшая матаджи, которая будет руководить вами». У них сразу энтузиазм пропал. Одна матаджи так возмутилась, что у нее даже вырвалось: «Как? И здесь будет старшая матаджи, которая будет давать нам служение? Что же это за рай такой?! Неужели это будет еще раз даже на Галока Вриндаване!» Потом Гуру объяснил, что это будет полностью другое, трансцендентальное служение, то есть это уже совсем не то, что в мире людей. Но она все равно очень засомневалась.

Это состояние полной свободы, когда энергия больше не управляется причинами и следствиями, а спонтанно проявляется из единого пространства осознавания. Можно сказать, что в этом состоянии каждый становится центром вселенной, то есть центральным божеством, из сознания которого и излучается вся вселенная.