Сутра, тантра, ануттара-тантра.
3 сущностных принципа, золотое правило (шравана, манана, нидидхьясана)

Когда вы выполняете садхану с мантрой Ом, вы вслушиваетесь в звуковую вибрацию. Эта звуковая вибрация трояка. Начальный слог «А» указывает на творение, слог «У» – на поддержание, «М» – на растворение, разрушение. А молчание и безмыслие после «М» указывают на непроявленное. Эти три слога означают три состояния сознания – бодрственное, подсознание и сверхсознание. А безмыслие после «М» указывает на турью. Когда мы начитываем мантру Ом в стиле лайя-йоги, ануттара-тантры, то учимся не разделять эти три звука, вслушиваясь в единство всех звуков. Мы вслушиваемся в звук и пытаемся не просто концентрироваться на нем, как это происходит в обычной практике раджа-йоги, а интегрироваться, то есть соединять созерцание со звуком. Процесс начитывания мантры в созерцании в тысячу раз эффективнее, чем начитывание мантры просто в концентрации, поскольку подлинная сущность мантры проявляется, когда мы находимся в присутствии, начитывая мантру. Таким образом, практика начитывания мантры является средством углубить созерцание.

Стиль практики ануттара-тантры всегда отличается от более низких путей или предварительных практик. Он отличается тем, что мы все интегрируем, воссоединяем, смешиваем. И если в относительных садханах можно успешно делать кундалини-йогу или начитывать мантру, заниматься практикой ходьбы, выполнять ритуальную практику какого-либо божества, в надежде получить сиддхи или мистический опыт, то в ануттара-тантре ко всем этим практикам прибавляется совершенно новое измерение – присутствие недвойственной осознанности, понимание того, что субъект и объект нераздельны. Если в двойственной бхакти-йоге бхакта поклоняется какому-либо святому или божеству в надежде получить его благословение или милость, в надежде при таком поклонении отбросить свое эго и растворить его, то в лайя-йоге любая садхана сопровождается пониманием недвойственности и наличием созерцания. То есть к вашей практике всегда прибавлено новое измерение, которое незримо, но присутствует и обнажает самую сущность вашей практики, обнажает настоящий дух. Другими словами, вы все выполняете осознанно, и тогда ваша ритуальная практика, технические и базовые практики приобретают совершенно иное значение, нежели в обычных видах тантры. Они подчеркивают и углубляют ваше естественное состояние. Можно сказать, что не хотите от них чего-то конкретного или самого по себе, а хотите только Всевышнего, потому что ваше сознание глубоко погружено в естественное состояние. Тогда происходит слияние метода и мудрости. Вы перестаете быть ограниченным своим эго, чувством практикующего, желаниями. Вы с самого начала входите в совершенство, в абсолютное состояние, а практики – это методы, которые подчеркивают и углубляют это совершенство. Это единственный способ по-настоящему преодолеть двойственность, когда ты практикуешь, и вступить на путь высшей колесницы.

Есть такой рассказ. Встречаются два монаха. Один идет радостный, возвышенный, а второй – грустный, напряженный. И радостный спрашивает второго: «Ты о чем постоянно думаешь?» «Как о чем? Я день и ночь думаю о просветлении и страдаю, потому что не достиг его до сих пор». Потом он спрашивает первого монаха: «А ты о чем думаешь?» Тот ответил: «А я думаю о Боге». Это и есть пример правильной и неправильной практики.
Человек, который думает о просветлении, исходя из своих маленьких представлений, из эго, никогда не выйдет за пределы личности. Даже если его желание будет настолько сильное, что он все же выйдет каким-то неимоверным способом, то ему все равно придется думать о всевышнем Источнике, а не о своем маленьком просветлении. Когда же мы направляем ум на всевышний Источник и делаем это правильно, то просветление достигается само по себе. Направление ума на всевышний Источник – это отличительная особенность ануттара-тантры. Здесь нет места эгоистичному желанию освобождения. Святые говорят, что освобождение – это не конечная цель духовной практики. Это промежуточная цель, то есть она подлинная, но не конечная. Другими словами, освобождение – это некий уровень, который наступает на определенной стадии естественного созерцания, но после освобождения практика продолжается. Боги, святые, махасиддхи продолжают воссоединение с Абсолютом. Только это уже перестает быть практикой, а становится чем-то неизмеримо более глобальным, тонким и возвышенным. Но такое движение все равно не прекращается даже после освобождения, после достижения бессмертия. Святые, боги, махасиддхи, великие боги-творцы вселенных – все они медитируют на абсолютную истину в соответствии со своими представлениями.

Однажды Ним Кароли Бабу спросили про йогу и достижение освобождения. Он сказал так: «Да, я практиковал асаны, пранаямы и прочее. Но потом я понял, что любовь к Богу – это самое главное». Асаны и пранаямы выражают метод, а любовь к Богу – это путь созерцания и вхождения в естественное состояние, это медитация на Абсолют и полная самоотдача, это мудрость. Метод всегда должен быть подчинен мудрости. Когда у нас есть такая мудрость, мы можем делать асаны, объединяя их с созерцанием, или выполнять любую работу. В конечном счете мы должны выйти на такой уровень, когда практика и не практика имеют один «вкус», когда любое действие становится воссоединенным с естественным состоянием.
  3 сущностных принципа, золотое правило (шравана, манана, нидидхьясана)

  Текст:
«Это Брахман, не имеющий частей, неизменный, незапятнанный. Зная: «Я – этот Брахман», человек, несомненно, достигает Брахмана».

Учение содержит в себе три золотых правила. Первое означает ознакомление с видением или прямое введение, второе – отсечение сомнений и прояснение, третье – непрерывное пребывание. Фактически понять три золотых правила – это значит ухватить самое сердце учения. Ознакомление с видением означает вхождение в недвойственность, узнавание своей недвойственной природы, получение такой вспышки, которая ясно показывает несуществование «я» и полное единство с Абсолютом. Это означает открыть божественную гордость. На санскрите это называется «брахма-ахам-бхава», то есть мироощущение «Я есть Абсолют». Как только у вас произошла хотя бы секундная вспышка такого мироощущения, ваш ум получил передачу во время медитации, во время даршана гуру, при изучении учения, то можно сказать, что первое золотое правило выполнено. Затем вы должны отсечь все сомнения, убедиться в том, что это верное состояние, получить какие-то подтверждения из священных текстов или у духовного учителя и работать с ним дальше. Далее необходим непрерывно держаться этого состояния, чтобы оно набрало настоящую силу, стало очень глубоким и ярким. Когда это состояние набрало силу, необходимо придать ему гибкости, отработать его в условиях с нагрузкой, проверить его в чистом видении, при дестабилизирующих или шокирующих состояниях, в жестких условиях или при наслаждениях, то есть при всем многообразии энергий с мгновенным высвобождение этого. Такова завершающая стадия тренировки, которая отличает обычного йогина от сиддха.

Текст:
«Признав неизменного, бесконечного, лишенного причины и подобия, неизмеримого и безначального, он познает и высшее благо».

Что значит открыть естественное состояние, раскрыть божественную гордость, признать в себе неизменное? Неизменное – это то, что не меняется со временем, с метаморфозами, со всем внешним. Некоторые говорят, что это внутренний центр, наблюдатель. Я бы не спешил так говорить. Конечно, это и внутренний центр, и наблюдатель, но это лишь самое начало.
Внутренний центр развивается обычной сатипаттханой, обычной поверхностной атма-вичарой. Но это самое начало. Внутренний центр означает просто некую центрированную ясность, некую внимательность, которая собрана в пучок и позволяет замечать клеши, желания, самоосвобождать мысли. Но этого совершенно недостаточно, это самое начало. Затем этот внутренний центр обнаруживается вовсе не как центр, это некое пространство. Это и центр, и периферия, его нельзя как-то определить, он не внутренний и не внешний. Это не только присущий тебе наблюдатель, а это некое глобальное сознание, присущее всем живым существам. Это не есть что-то личное, что ты носишь внутри свой черепной коробки. То есть внутренний центр далее развивается в глобальное пространство. Поэтому здесь говорится далее: «Признав неизменного и бесконечного, вы обнаруживаете в этом центре бесконечную глубину, которая непостижимо разная, не имеет ограничений».
Эта глубина превосходит человеческий рассудок. Вы обнаруживаете ее как присущую вам самим, которую вы никогда не утрачивали. Вы начинаете признавать ее как свою настоящую сущность. Когда такая глубина признается, то постепенно приходит видение всего мира таким же глубоким. Вы видите, что в мире нет ничего конечного, нет ничего глубокого, все трансцендентальное, священное и абсолютное. Тогда пелена с ваших глаз спадает, внешний мир, мысли и чувства больше не вводят вас в заблуждение. Например, если вы воспринимаете гуру как человека или же воспринимаете его учение только умом, то это тоже тонкая иллюзия. Природа гуру – это бесконечность, которая просто проявляется в конечной форме. Если вы воспринимаете рядом сидящего монаха как обычного человека, то это тоже заблуждение. С вами играет Абсолют, принявший такой облик в соответствии с вашей кармой.

Текст:
«Признав неизменного, бесконечного, лишенного причины и подобия, неизмеримого и безначального, он познает и высшее благо».

Углубление созерцания заключается во все большем признании всех этих качеств в самом себе. Сначала, разумеется, мы получаем некое переживание, которое может быть внешним. Затем мы постепенно признаем эти качества в самом себе. Однако говорить, что мы признаем их в самом себе, где-то внутри, – это тоже ошибка. Я бы сказал, что мы их признаем не внутри самого себя, а как нераздельные с нашим сознанием. Но это не внутреннее и не внешнее. Большая ошибка начинающих созерцателей – слишком глубоко погружаться вовнутрь, игнорировать внешнее, придавать значение внутреннему. На самом деле нет ни внутреннего, ни внешнего. Естественное состояние превосходит субъективную ясность.
Когда мы пытаемся признать это, наше знание о себе и память о себе как об ограниченных существах периодически всплывает, особенно в моменты, когда мы утрачиваем осознанность. Бдительность заключается в том, чтобы постоянно поддерживать такое признание и верить в него. Это созерцание – естественное состояние, это Гуру-йога. Можно назвать это истинной верой. Наша старая память постоянно пытается завладеть нами и внушить, что мы являемся маленьким ограниченным существом, но мы должны освободиться от такого влияния и вернуться к признанию в себе неизменного и бесконечного.
Святые – это те, кто непрерывно признают свою неизменную, бесконечную природу. Нет даже секунды, когда бы они ее не признавали. У них нет понятия о себе как об отдельной личности. Они всегда по праву считают себя бесконечным, абсолютным, вечным, непостижимым. При этом есть святые, которые утрачивают это состояние при каких-то воздействиях. Если их ум немного побеспокоится, они быстро утратят его. Есть святые, которые не утрачивают этого мироощущения, их умы очень гибкие. Есть святые, которые не утратят его даже при сильнейших нагрузках, поскольку их уровень еще более высок.
Когда мы неизменно признаем это состояние, то говорят, что у нас зарождается божественная гордость. Ошибочно считать божественную гордость качествами личного «я» или личного сознания. Божественная гордость на то и божественная, что она не личностная. Это гордость Всевышнего, тем не менее она проявляется в нашем теле как ощущение возвышенного сознания, величия и расширенности, как переживание глобальности, внутренней масштабности, широты и сложности, как переживание внутренней непостижимости и глубины, как переживание величайшей любви, вдохновения и всеохватывающего сострадания. Когда мы узнаем присущую нам божественную гордость, то эгоистичное видение себя уходит, самооценка постепенно меняется, и тогда духовная практика по-настоящему набирает глубину.

Текст:
«Здесь нет ни разрушения, ни возникновения, ни достойного хвалы, ни наказания, ни стремления к освобождению, ни освобождения – такова эта высшая Сущность».

Когда мы пытаемся проследить источник этой божественной гордости, то видим, что он не определим в каких-то параметрах, он неуловим, тем не менее переживается. Установить свое непрерывное сознание на невидимом, неопределимом, бесконечном, не имеющем центра, сделать сознание безопорным (нираламбха) – это и есть путь истинного созерцания. В «Шива самхите» Есть такое выражение: «Существует один Бог – Нираламбха».
Для нас Бог не связан с именем, формой, доктринальными догматами, а это безопорное состояние созерцания. Сама по себе идея такого безопорного созерцания выбивает опору из-под маленького эго. И пока эго не обрело веру в это безопорное сознание, оно может испытывать большое замешательство, чувство, что оно приближается к океану, который может его поглотить. Поэтому есть такая поговорка: «Вперед, в пасть льва». Это безопорное сознание и является таким океаном, а наша практика – постепенным приближением к нему. Мы должны приблизиться к нему со всей осторожностью, внимательностью и знаниями и не потерять себя в нем. Задача практики заключается не в том, чтобы стать пляшущими умалишенными. Задача практики в том, чтобы эго перестроилось, поняло свою подчиненную природу, постоянную и неразрывную связь с этим Источником. Более того, оно должно научиться черпать силу из этого Источника, потому что эго практикующего – это тот инструмент, который у нас есть для садханы.

Текст:
«Следует мыслить Атмана как единого в бодрствовании, сне со сновидениями и глубоком сне. У преодолевшего эти три состояния нет больше рождения в мире».

В некоторых текстах говорят так: «Как все видимое в сновидении (звери, дома, горы, мужчины и женщины) суть одно большое сновидение, таким же образом этот мир, мир сновидений и мир сна без сновидений тоже суть одно великое сновидение». Все эти явления имеют одинаковую природу, но понять это можно только при пробуждении. Человек, видевший в сновидении многообразие предметов, при пробуждении видит всю их несущественность, понимая, что это лишь акты его сознания. Таким же образом при большом пробуждении святой видит несущественность всех объектов бодрствования и сна со сновидениями, зная, что все они имеют природу сознания.
Когда такое видение открыто, йогин должен научиться жить с этим видением в проявленном мире. С одной стороны, полнота открытия этого видения означает определенное просветление, но с другой стороны, духовная практика с этого только начинается. С открытием недвойственности духовная практика в некотором смысле заканчивается, с другой стороны, можно сказать, что она только начинается. Йогин, открывший недвойственность, чувствует себя новорожденным в мире святых. Ему нужно учиться заново смотреть на мир, объединяться с энергией, проявлять игры, гармонию и чистое видение. Он словно новорожденный бог. Он вышел из мира людей и родился в мире недвойственности. Поэтому с открытием недвойственности практика не заканчивается. Можно сказать, что с этого момента мы только по-настоящему начинаем видеть мир и понимать, что значит взаимодействовать с энергиями этого мира. И дальнейшая практика созерцания заключается в таком его углублении, чтобы можно было соединять его с энергией и трансформировать эту энергию. Этот процесс начинается в теле человека, но ему нет конца. Это далее происходит в теле божества, в теле творца мандалы чистых земель, в теле великого бога, творящего вселенные, такого как Брахма или Вишну. Дальнейшее развитие созерцания всегда связано с интеграцией с какими-либо энергиями (шакти). То есть это созерцание, которое набирает силу и может проявляться во внешнем. Когда святые или боги хотят узнать уровень реализации недвойственности, они демонстрируют друг перед другом такую шакти. И именно степень овладения такой шакти является показателем зрелого созерцания.

Есть история о том, как Брахма и Вишну спорили о том, какой из богов выше. Разумеется, это была игра. Такие истории всегда следует понимать как метафоры. Они спорили о том, кто из них сильнее, кто глубже понял принцип Абсолюта. Как только они решили испытать друг друга, то внезапно увидели огромный столб света, который низошел на них. Тогда они решили измерить его. Вишну опустился вниз – в самую бездну, в самые плотные материи вплоть до миров ада, а Брахма полетел вверх – к самым пустотным безднам. Но ни внизу, ни вверху они не смогли найти границы этого столба. Затем этот столб уменьшился и принял форму Шивы. И тогда Брахма и Вишну с почтением склонились перед Шивой, признав, что он является самым великим из них. Шива продемонстрировал свою глубину созерцания в виде проявленной шакти.
Можно сказать так. Есть святой, который реализовал присутствие и просветление. Есть святой, который может контролировать элементы. Есть святой, который превратил свое тело в божество. Есть святой, который не только стал божеством, но и создал силой своей мысли мир, мандалу с ее жителями. А есть святой, у которого такие миры выходят из каждой поры его божественного тела. Все это разные уровни одного и того же естественного состояния, а разница заключается в глубине и способности оперировать вселенскими шакти. Поэтому мы говорим, что с просветлением духовная практика только начинается, но начинается она уже в другом качестве.