«Лайя Амрита Упадеша Чинтамани». Чистое видение
Способы и уровни реализации Естественного Состояния.

Текст:

«Йогин сказал:

«Покинув сансарные заботы, отбросив желания,

не ограничивайся только сидячей медитацией.

Поддерживая ум бдительно расслабленным,

оставь все мечты о будущем,

не вспоминай прошлое,

тогда внутреннее пространство (чит-акаша)

сольётся с внешним (бхут-акаша),

образуя непостижимое, бесконечное маха-акаша,

дарующее сиддхи.

Созерцай Нечто, непостижимое, бесконечное,

за пределами восприятия, за пределами понимания,

за пределами Вселенной, Бытия и не-Бытия.

Верь в него, понимая его

как нераздельность с Гуру.

Созерцая так, почувствуй – «Я есть повсюду».

Это невыразимо,

но мы зовём его лайя-таттва».

Здесь святым йогином даются прямые указания о том, каким образом реализовать естественное созерцание.

Сиддха Горакшанатх, один из основателей лайя-йоги, достиг полного совершенства в практике естественного состояния, объединив свой ум с энергией (праной). Говорят, что он мог свободно принимать форму мужчины, женщины, животного, превратить гору в золото, силой своего медитативного присутствия материализовать что-либо в этом мире, например он создал восьмилетнего мальчика для игр детям, которые приносили ему дары, а часть горы превратил в золото. В Индии до сих пор есть город, который назван его именем – Горакпур.

Именно естественное состояние является источником всей реализации. Когда мы говорим о естественном состоянии, мы подразумеваем, что оно находится за пределами концепций. Пока мы не поняли, что означает выйти за пределы концепций, мы можем сотворить себе некую новую ментальную конструкцию, называя ее красивыми словами, но это все равно будет золотой клеткой. Мы можем усвоить различные идеи, услышанные от Учителя, прочитанные в сутрах, рассуждать о саморожденной Мудрости, исконной осознанности и естественном созерцании за пределами концепций, но при этом не понимать, что означает быть за пределами концепций.

Быть за пределами концепций – это принципиально иная плоскость осознавания, когда вы полностью разочаровываетесь в реальности логических построений и отбрасываетесь в другую сторону Бытия, где никакие логические построения нереальны. Поэтому говорят, что одно из условий или качеств ученика, способного к высшей практике лайя-йоги, это занимать одновременно две противоположные точки зрения, при этом никак не вступать в замешательство.

Говоря о том, что учение вне концепций, мы очень часто используем концепции. Часто бывает, что учителя, проповедующие неконцептуальные учения, больше всего говорят о них. Но на самом деле это потому, что трудно понять, что означает неконцептуальное сознание, если вы не подготовили свой ум. В традиции сиддхов используются разные указания, чтобы указать на это неконцептуальное сознание.

Попробуйте ответить прямо сейчас на вопрос: «Что это за лягушка, которая глотает слона?» Дать ответ на этот вопрос крайне важно для вас. От того, сможете вы его дать или нет, зависит, раскроете вы ваше понимание естественного состояния или нет, чтобы на него опираться потом. Не думайте, что дать на него ответ так просто. Не один святой заработал на ягодицах мозоли, сидя в медитации, чтобы дать ответ на подобный вопрос. Если вы попробуете дать ответ на подобный вопрос, исходя из ума, у вас ничего не получится.

Другой вопрос: «Что есть звук хлопка одной ладони?»

Вы можете медитировать над этими вопросами до тех пор, пока у вас не появится ответ. Когда он у вас появится, вы можете сообщить его мне и проверить, насколько он истинен. Обычно, если мы отвечаем с относительной точки зрения, используя ум, то, скорее всего, мы ошибаемся. Дело в том, что изначально на эти вопросы ответа нет, тем не менее на них есть ответ в том случае, если мы глубоко войдем в состояние осознанности и позволим ответить не нашему уму, а позволим естественному присутствию откликнуться на этот вопрос. Тогда ответ произойдет. Не известно, какой он будет, но если естественное состояние будет подлинным, то и отклик будет подлинным. Если отклик будет подлинным, то Учитель даст подтверждение ученику, а если же он не подлинный, то Учитель говорит: «Иди и размышляй дальше».

Такие парадоксальные изречения для открытия глубокой природы Ума называются уллата бамси. Похожая традиция есть в дзен, однако задолго до возникновения дзен существовала традиция сиддхов, когда Учитель каким-либо образом использовал парадоксальные утверждения, загадки, алогизмы, чтобы пробудить сознание ученика. Когда мы способны дать истинный ответ на вопрос «что есть звук хлопка одной ладони?» и на другие задания, мы в подлинном смысле понимаем, что означает быть в состоянии бхута-татхата – таковости как она есть за пределами концепций. Это не означает, что мы не используем концепции или отвергаем их. Скорее, теперь концепции занимают свое место, они нас больше не увлекают, мы знаем, что они происходят из глубокого источника осознавания, который их порождает, что они безсущностны и подобны облакам в небе, а наша природа Ума подобна небу.

Есть другие задания из той же серии: «человек, идущий в город гандхарвов», «рогатый кролик», «человек в пещере» и прочее.

Следующее важное в лайя-йоге понятие – это «чистое видение».

Сутры говорят «Сарвам Эва Брахман», что означает «все есть трансцендентная Реальность». Однако каким образом это на самом деле переживается? Мы в замешательстве, поскольку это очень далеко от нашей реальной жизни. Хоть все и есть Брахман, тем не менее мы видим обычных людей, землю и деревья и вовсе нам не кажется, что это есть Брахман. Может быть, это святые реализовали, но мы видим, что все есть майя, и мы являемся частью этой майи. Поэтому когда человек обусловлен иллюзией, он пребывает в неведении. Можно сказать, что природа нашего Ума подобна зеркалу. Все видимое является отражениями. Когда мы находимся в обусловленном состоянии неведения, мы, не видя зеркала, пленяемся отражениями, блуждаем среди проекций, тогда мы сами становимся одной из проекций. Войти же в истинное присутствие и открыть саморожденную Мудрость – это значит перестать очаровываться проекциями и войти в состояние зеркала, где отражения не могут запятнать твою природу. Поэтому наша природа Ума сравнивается с зеркалом. Зеркало может не отражать ничего, если мы имеем в виду непроявленный аспект, либо зеркало может содержать множество объектов, то есть отражать их. Тем не менее отразило ли оно один объект или тысячу, оно не запятнывается, оно остается тем же, его отражательная способность не исчезает.

Таким же образом и наша изначальная природа не запятнывается: существуют ли материальные объекты, есть факт неведения или нет факта неведения, а она всегда абсолютна, совершенна и спонтанно чиста без усилий и необходимости ее очищать.

Чистое видение – это когда мы тренируемся видеть мир глазами чистой и абсолютной природы. Как вы считаете, если подлинно верующего человека ударить по щеке, бросится ли он с кулаками на своего обидчика? Если он не подставит другую щеку, то, скорее всего, скажет: «Это испытание от Господа, это испытание моей веры, тест на смирение». Такой человек все, как хорошее, так и плохое, видит как проявление Бога, как волю Бога или как милость Бога. Случается ли искушение, неприязнь со стороны других, суровые бытовые условия, болезни, страдания и прочее – он все видит как испытание его веры и преданности. Он не ропщет, не впадает в замешательство, он спокойно принимает все это, глядя глазами своей веры.

Фактически чистое видение – это то же самое, но объясняемое в других терминах. Коль мы руководствуемся философией адвайты, значит, нам надо начать воплощать это в нашей жизни. Если мы не воплощаем это в нашей жизни реально, то философия адвайты – это не более чем абстракция и ценность ее не больше ценности нарисованного обеда. Поэтому чистое видение означает, что мы начинаем другим образом пытаться видеть реальность. В сутрах говорится так: «Практикуя чистое видение, следует рассматривать весь мир как мандалу, как мистическое духовное пространство, живых существ, других людей, а в особенности тех, кто рядом с вами практикует (дхармовых братьев и сестер), – как божеств этой мандалы, все звуки, которые слышатся, – как бхаджаны или звуки мантр, а все действия и ситуации, которые происходят, – как лилы, как непостижимые игры энергий Абсолюта».

Вначале, конечно, это немного искусственно, потому что мы по-другому этого не понимаем. Но в истинном смысле, если мы правильно практикуем созерцание, такая искусственность уходит, и нам начинает действительно открываться мистический срез реальности, мы действительно начинаем так видеть. С точки зрения адвайты, дома – это не дома, деревья – это не деревья, облака – это не облака, люди – это не люди, мужчина – это не мужчина, женщина – это не женщина, собака – это не собака, мать – это не мать, сын – это не сын. Все есть трансцендентная Реальность, а все имена и формы – это не более чем ярлыки, к которым нет смысла привязываться, потому что это часть сансарной действительности, от которой мы пытаемся освободиться.

Часто, пребывая в двойственности, мы видим много разных скверных вещей или того, что нам не нравится. Чистое видение означает, что мы пытаемся увидеть это в чистом состоянии. Рассматривая других людей, друзей по Дхарме, мы пытаемся их видеть чистым образом – в этом смысл самаи. Видеть чистым образом – это значит не отыскивать недостатков в других, не отыскивать недостатков в Дхарме, а рассматривать Учителя как чистое проявление, рассматривать тело как чистую форму божества. А даже если так не видишь, то убрать понятие нечистоты, потому что наше понятие нечистоты исходит от наших же собственных представлений.

Абсолютная Реальность абсолютна, она всегда чиста и совершенна, коль она есть Брахман, потому что у Брахмана нет недостатков. Однако когда внутри нас есть двойственность и иллюзии, то мы пытаемся проецировать нашу нечистоту наружу. И тогда мы видим то, чего нет, выискивая недостатки, проблемы и скверны. Но чистое видение означает, что все надо рассматривать в другом ракурсе. Такое видение сравнивается с прибытием на золотой остров: когда ты пришел на остров из золота, там не найти даже крупицы грязи или песка, потому что весь остров из золота. В чистом видении мы обожествляем все. Сначала мы устанавливаем самаю с Учителем, затем мы устанавливаем самаи с теми, кто рядом, наконец, мы пытаемся видеть все в абсолютно чистом виде, в том числе себя и весь мир.

Есть такая притча. У одного крестьянина пропал топор. Он подумал, что его украл сосед, и когда сосед возвращался с работы, этот крестьянин увидел его и подумал: «Он идет, как укравший топор, смотрит, как укравший топор. Это точно он украл топор!» Но через некоторое время крестьянин пришел на конюшню и обнаружил, что топор лежит на другом месте, и тогда он рассмеялся над собой. А когда сосед пришел к нему в гости, то он увидел, что сосед смотрит, как не укравший топор, и ходит, как не укравший топор.

Таким же образом наши проекции обманывают нас, когда наша внутренняя двойственность и нечистота проецируются наружу. Мы обязательно привыкли делить реальность, исходя из приязни или отвращения, цепляния, приятия или отвержения. Чистое видение разрушает такую тенденцию, потому что мы пытаемся видеть в абсолютном смысле. С точки зрения чистого видения, все есть не более чем спонтанная игра энергий Абсолюта. Это Божественная игра (лила), она свободная, ничем не обусловленная. Совершается плохая ситуация или хорошая – это лила, из которой мы можем извлечь определенный урок ясности.

Другие живые существа являются сосудами (упадхи), проводниками этой творческой игры. Разумеется, самыми чистыми и близкими сосудами следует рассматривать тех, кто передает вам Дхарму, устанавливая взаимоотношения, самая и прочее. Если происходят какие-то скверные ситуации, это следует рассматривать как яростные или гневные игры (лилы) тяжелых энергий Абсолюта. Тем не менее они все равно совершенны и абсолютны. Если происходят какие-то тонкие ситуации, приятные и божественные, это рассматривается как мирные лилы энергий Абсолюта. Это всегда проявление творческой игры либо мирных, либо яростных энергий, но все эти энергии спонтанно совершенны и абсолютны, они излучаются из пустотной природы нашего собственного осознавания.

Тренируясь таким образом видеть реальность, мы приходим к совершенно другому, парадоксальному видению. Это видение Абсолюта, присущее святым, пребывающим в недвойственности. С точки зрения святых, все спонтанно совершенно, все абсолютно, все чисто. Рождение и смерть, пороки и добродетели, чистое и нечистое, духовное и мирское – все это прекрасно, абсолютно, совершенно и чисто. Но мы этого не видели, та как сами были захвачены неправильными идеями. Это не означает, что у нас есть удобный предлог оправдывать свои недостатки или вести себя как вздумается. На относительном уровне мы должны понимать, что пока мы обладаем телом, мы должны очищать себя, соблюдать заповеди и поддерживать гармонию во взаимоотношениях. Мы не можем сказать на уровне природы Ума: «Какая разница, принимать пищу или нет?» Следует понимать разницу относительного измерения и абсолютного. Но такое видение недвойственности и чистоты касается самого тонкого слоя нашего осознавания – природы Ума. Когда мы говорим о природе тела, если для нас важно тело, то важно учитывать и его законы.

В Индии есть садху, которые практикуют аджагара-садхану. Аджагара-садхана – это обеты «питона», когда аскет берет в качестве образца для подражания какое-либо животное, к примеру питона. Тогда он ложится на землю и дает обет не двигаться несколько месяцев или несколько лет, а просто лежать на одном месте, поддерживая только медитацию. Иногда его кормят, а иногда нет. Некоторые дают обет питаться только тем, что им положат в рот. Если проходят недели, но им ничего не кладут в рот, то они все равно остаются без движения, просто продолжая медитировать. Когда таким образом йогин практикует, у него больше нет прошлого и нет будущего, он живет предельно настоящим. Он не принимает и не отвергает реальность, все, что происходит, просто происходит. Однако, чтобы практиковать подобную садхану, нужно, как минимум, быть реализованным, когда вам безразлично уже относительное измерение или это тело. Если вы попробуете с самого начала практиковать это, скорее всего, вы почувствуете себя скверно.

Мы должны стать подобными такому садху, практикующему обеты «питона» внутри, чтобы раскрыть естественное состояние. Это означает, что мы избавляемся от надежд на будущее, понимая, что это фантазии и проекции, происходящие из неведения, мы перестаем цепляться за прошлое, понимая, что это различные кармы, обусловленные нашим неведением, мы пытаемся быть всегда в невыразимом и непостижимом здесь и сейчас, пребывая в осознанности. Когда мы так практикуем, то чтобы ни приходило в нашем сознание или ни касалось нашего восприятия, мы его не принимаем и не отвергаем, не оцениваем, а мы пребываем в состоянии абсолютного видения, рассматривая все, что происходит, как часть этого абсолютного видения или как игру этого абсолютного видения.

Когда мы говорим о чистом видении, это не означает, что мы порождаем какое-то состояние искусственной чистоты, исходя из собственных цепляний или представлений о чистоте. То понимание чистоты, которое присуще обычному, обусловленному уму, отличается от истинной чистоты, о которой говорят святые. К примеру, если вы видите знак Ом, божество, то это вам кажется святым, священным, чистым, а если вы увидите труп умершей кошки, испражнения, то это вам покажется нечистым и скверным, у вас возникает отвращение. Но святые говорят, что все абсолютно и чисто, что наши приязнь или отвращение, привычка считать то или это чистым или нечистым, являются следствием нашей внутренней нечистоты, когда мы разделяем реальность на то и это. Поэтому, с точки зрения святых, подлинная чистота означает принцип осознавания. 

Другими словами, истинная чистота – это пребывание в состоянии осознанности, а нечистота – это пребывание в состоянии бессознательности, когда мы, вместо того чтобы быть в контакте с подлинной Реальностью и видеть ее неразделимой от Источника Бытия, привычным образом навешиваем ярлыки, деля все на то, что нам нравится, и то, что нам не нравится. Поэтому святые могли оживлять мертвых кошек и делать из испражнений золото, видя их как абсолютное. Когда мы обладаем такой внутренней чистотой, то все предстает божественным, все предстает абсолютно чистым. Когда же мы подвержены неведению, то у нас есть устойчивая тенденция ума принимать или отвергать, исходя из прошлого опыта. Это и есть схваченность нашим эго.

Пребывать в состоянии чистого видения – это видеть все как проявление Абсолюта. Так же как верующий человек видит все божественным, с точки зрения чистого видения, мы все интегрируем с абсолютной идеей. Благодаря этому мы устойчиво остаемся в созерцании.

На пути практики пребывания в естественном состоянии возникают различные переживания, которые могут неопытного практика ввести в иллюзию. Эти три переживания описываются как блаженство, ясность и пустота. Фактически, незнание об этих переживаниях может быть большой проблемой для практика, когда он впустую потратит десятки лет духовной садханы на иллюзии, вместо того чтобы правильно продвигаться.

Когда мы устанавливаемся в нашей саморожденной Мудрости, мы вступаем в контакт со Светом – источником Бытия. Этот Свет – и не свет, и не темнота, скорее, это постигающая ясность нашей саморожденной Мудрости. Этот Свет всегда нас сопровождает. Когда мы в неведении, мы не имеем контакта с этим Светом, и ясность утеряна. Когда мы каким-то образом открываем созерцание, этот Свет постепенно разгорается, благодаря передаче. Однако, пока он не очищен, у нас возникает три главных переживания на пути практики. В христианстве это можно сравнить с понятием «прелесть», иллюзия, то есть это то, что искушает сознание йогина, пытается увести его в сторону от недвойственности.

Когда созерцание набрало силу, наше сознание начинает расширяться, оно становится проникающим и предельно интенсивным, тогда и картина мира начинает меняться, словно мы входим в другое измерение реальности. Все вещи начинают восприниматься психоделически, дающими большой восторг и наслаждение. Это сознание характерно для богов, а не людей. В мире людей в потоке сознания доминируют неочищенные эмоции (клеши) и двойственное мышление (мысли). Фактически сознание людей представляет собой постоянные эмоции и мысли, и люди зациклены в своем маленьком восприятии эмоций и мыслей. Можно сказать, что умы живых существ в мире людей скукожены, они свернуты, очень захвачены собственным мышлением или собственными эмоциями. Вместо того чтобы быть подобными небу, подобными безграничному пространству, распахнутыми, их умы съежены, потому что в потоке их ума в основном доминируют эмоции и мысли. Они доминируют из-за сильной фиксации «я есть это тело», из-за навязчивой привычки отождествлять себя со скандхами тела.

Сознание богов отличается от сознания людей. Их эмоции и мысли вытеснены медитативными переживаниями (дхьянами), фактически если подняться чуть выше мира людей, то там есть только дхьяны, медитации. Представьте мир, состоящий из гениев – художников, композиторов, музыкантов, творческих людей, которые непрерывно погружены в свои тонкие состояния и постоянно играют в этих лабиринтах. Это будет напоминать мир богов страсти: вместо эмоций, клеш, нечистого восприятия и двойственного мышления у них есть медитативные состояния (дхьяны).

Подобным образом, практикуя созерцание, мы учимся вытеснять наши клеши и двойственные мышления присутствием. Со временем наше присутствие вытесняет это, и мы начинаем переживать состояния, похожие на состояния богов, и тогда мир вокруг начинает становиться психоделическим, тогда мы можем получать тонкое удовольствие от чего угодно.

Человек с сознанием бога страсти может посмотреть на цветок и внезапно в этом цветке увидеть невероятное блаженство. Он может увидеть, как по капиллярам двигается вода, или увидеть тонкую гармонию этого цветка. Представьте, если он смотрит на цветок, то этот цветок надвигается на него, увеличиваясь в размерах, он может видеть мельчайшие капилляры внутри этого цветка и чувствует самую глубину жизни только в одном цветке. Он думает: «Вот это да…». Он готов поклоняться этому цветку и плакать над ним, от этого цветка он чувствует огромное наслаждение, которое расходится у него от центра груди по всему телу, давая тончайшее наслаждение вплоть до кончиков волос или кончиков пальцев.

Когда такой человек слышит музыку, он интегрируется с состоянием музыки. Звуки в его восприятии становятся объемными. Он может переносить туда свое сознание и плыть вместе с ними, отражаясь от предметов, от звуков. Он чувствует совершенно непостижимый чудесный танец в этих звуках и плывет вместе с ними. Он снова чувствует величайшее блаженство. Когда он видит закат, то интегрируясь с закатом, он чувствует весь огонь, ясность, великолепие солнца, и тогда он не знает: то ли он – это солнце, то ли солнце – это он. Таким же образом он воспринимает все, что попадает в поле его зрения, и чувствует величайшее наслаждение, растекающееся по телу и в сознании. Когда он принимает пищу, он не ест ее подобно обычному человеку, а как только пища касается языка, наслаждение проникает во все части его тела. Он погружается во вкус и обнаруживает огромное пространство вкуса, фактически целую вселенную вкуса, он сам становится этим вкусом, в котором блуждает бесконечное множество времени, просто очаровываясь им.

Такое состояние испытывается, когда вы глубоко погружены в созерцание. Тогда каждый атом, каждый предмет становятся божественным, и внезапно вы можете подумать: «Так вот что такое Брахман! Все есть Брахман, все есть божественное!» И у вас возникает желание остаться в этом состоянии и просто наслаждаться им. Это немного похоже на состояние наркомана, который упивается этим. В учении говорится, что это всего лишь уровень блаженства, которым не нужно захватываться, в этом блаженстве нет ничего плохого, оно является показателем продвижения, однако если мы прекращаем созерцание и просто позволяем уму следовать за этим блаженством, то это создает карму переродиться в следующей жизни богом мира страсти, а не достичь освобождения. Боги мира страсти имеют тела, состоящие из элемента огня, они не имеют страданий как в мире людей и живут десятки тысяч лет. Однако, с точки зрения йогина, переродиться богом страсти неблагоприятно, потому что это не является реализацией.

Когда мы углубляем наше созерцание, наступает другой уровень сознания. Он называется ясность. Ясность – это нечто более глубокое, это непостижимое осознавание, это космическое вселенское Сознание, которое спроецировано на форму. На ступени ясности, взглянув только на цветок или на камень, вы можете интуитивно видеть процесс творения и разрушения всей Вселенной, начиная с этого камня. У вас такое ощущение: «Я все знаю, я знаю все тайны мироздания, я сам – это непостижимый Бог». В это время может развиться огромная гордость, состояние всеведения, чувство самодостаточности, когда вам больше ничего не надо. Остаться в таком состоянии – это значит захватиться им, создать карму переродиться богом мира формы, поэтому такое состояние считается отклонением, которое нужно превзойти. Боги мира формы имеют светящиеся тела в верхнем мире форм, которые окутаны святящейся аурой, простирающейся на огромное пространство. Они более чисты, чем боги мира страсти. Однако быть схваченным таким состоянием вместо недвойственности – это неблагоприятно для практика.

Наконец, когда ваше созерцание углубляется, и вы натренировались быть в постоянном присутствии, вы прорываетесь к состоянию пустоты, или пустотности, когда за каждым объектом видится бездна, непостижимое. Вы видите, что на самом деле нет ни стен, ни крыши, ни деревьев, ни людей. Земля, небо и прочее – все это пустотно, лишено самобытия, в нем нет ни капли само-реальности. Все это происходит из пустоты, а эта пустота не пуста, а является самой сущностью Бытия. Тогда у ума возникает желание поглотиться этой пустотой и больше ничего не делать. Если вы даете своему уму схватиться пустотой, и она покоряет вас, это означает, что у вас будет карма переродиться богом мира без форм, богом-долгожителем в сфере Арупа-локи (каузального мира). Поэтому перерождение в такой сфере тоже неблагоприятно для практика, потому что это еще не подлинная недвойственность, а есть тонкая завеса неведения, которая отделяет наше сознание от абсолютной Реальности.

Некоторые тантрические школы критикуют приверженцев безличностного Брахмана и саюджья-мукти (освобождение через растворение), говоря, что это не истинная реализация. Если под этим подразумевать четыре бесформенных состояния, это действительно нельзя назвать истинной реализацией.

Когда мы преодолеваем эти три вида ловушек и открываем простое состояние осознанности, которое не схвачено ни блаженством, ни ясностью, ни пустотой, и можем пребывать в состоянии недвойственного осознавания, воспринимая объекты или не воспринимая, то это можно назвать правильной практикой созерцания. Каждый практик на пути лайя-йоги должен знать эти переживания и уметь их обходить. Они очень тонки, а значит, распознать их, не имея глубокого опыта, чрезвычайно трудно. Поэтому если даже такой йогин медитирует двадцать лет в ритрите, но у него нет правильных наставлений, то он легко может перепутать эти тонкие иллюзии с подлинным состоянием присутствия осознанности.

Ступень ясности – это также время обретения магических способностей: ясновидение, яснослышание, способности выделения тонкого тела и пр. Когда вы видите много образов или обретаете способность переносить сознание на другие уровни сознания, также важно не дать ему схватиться этими уровнями. С точки зрения недвойственности, истинный практик лайя-йоги, увидев божеств, не очаровывается ими, увидев демонов, не пугается их. Даже если он видит самого Будду или Даттатрею, левитирующего в позе лотоса и занимающего всю вселенную, он не покинет свою истинную природу, он не оставит свое созерцание. Если же йогин очаровывается этими образами, вместо того чтобы пребывать в недвойственном созерцании, то он теряет свое истинное правильное присутствие.

В процессе практики вы можете видеть божеств с атрибутами и без атрибутов, видеть других существ, святых, сиддхов и прочее. Но, с точки зрения правильного пребывания в недвойственной природе, их следует рассматривать как проявления нашей собственной энергии, как очередные проекции нашего изначального Ума. Рассматривать божеств как пустотных и являющихся проекциями нашего изначального Ума – это принцип, присущий именно лайя-йоге, отличающий ее от низших тантр.

«Сознание вне концепций» означает, что мы занимаем позицию в отношении любых концепций вне крайних взглядов. Быть вне крайних взглядов – это значит не придерживаться взгляда, что вещи реальны сами по себе и не придерживаться крайнего взгляда, что ничего вообще не существует, а есть только абсолютная Реальность. Когда мы не следуем крайним взглядам нигилизма и этернализма, мы занимаем серединную позицию. Серединная позиция означает «ни то, ни это». Как только мы занимаем какой-либо крайний взгляд в философии, в теории, то это означает, что мы позволяем себе схватиться какими-либо концепциями. Такая позиция сходна со школой мадхьямика прасангика Нагарджуны, где утверждаются восемь «не» в отношении взглядов на абсолютную Реальность. На самом деле, эта позиция существовала задолго до Нагарджуны и описана в «Брихадараньяка-упанишаде» и «Чхандогья-упанишаде», когда говорится: «Брахман и проявлен, и не проявлен. Он и имеет форму, и не имеет форму. Он и воспринимаем, и не воспринимаем. Он и постижим, и не постижим».

Мы не придерживаемся никаких конкретных взглядов на абсолютную Реальность, которые можно было бы назвать абсолютистскими. Мы придерживаемся того, что абсолютная Реальность неоднозначна, попытки ее описать безуспешны, а поэтому лучший способ ее постижения – это постижение неконцептуальным сознанием.

Это принципиальные моменты в лайя-йоге. Если мы их не усвоим, нам трудно будет понять, что означает принцип созерцания. Сама лайя-йога опирается прежде всего на передачу, а объяснения предназначены для того, чтобы прояснить нам переданное состояние. Передача означает, что мы пытаемся воспринимать абсолютное состояние без теорий, прямо. Это также называется «шуньята махасиддхов». Махасиддхи не были мастерами философии, они не особо много читали трактатов, они могли дать какой-нибудь предмет ученику или что-либо сделать и таким образом просто указать ему без слов на восприятие абсолютной Реальности. Однако, чтобы понять это сразу, нужно быть очень способным учеником.

С точки зрения учения, свет саморожденной Мудрости существует всегда, однако из-за того, что мы цепляемся за свое «я», мы закрыты к его восприятию. Вопрос в том, чтобы практикуя, добиться такой степени созерцания, когда оно непрерывно продолжается. Когда же оно непрерывно продолжается, надо убрать саму идею созерцающего, нужно убрать последнее препятствие, заключающееся в убежденности, что есть «я», который практикует, потому что именно эта идея заслоняет свет саморожденной Мудрости.

Даже если мы выполняем техники, медитируем, то это все равно напоминает попытку вытащить себя за волосы из болота. Потому что кто практикует? Кто выполняет техники? Та же обусловленная личность. Даже когда мы прилагаем большое усилие, наше понятие себя как обусловленной личности иногда тоже усиливается. Иногда даже практика йоги может быть средством укрепления эго и укрепления цепляния за эго, но подлинный смысл йоги в самотрансценденции. Самотрансценденция означает, что нам нужно выйти за узкие рамки маленького «я», чтобы воспринять наше абсолютное «Я». Но чем больше прилагать усилия, будучи маленьким «я», тем больше мы привязываемся к восприятию себя в образе маленького «я», поэтому самотрансценденция откладывается. Когда мы прилагаем усилия, практикуя техники и практики, говорится, что эти усилия мы должны все равно объединять с созерцанием.

Есть большая разница в том, как делать асаны, пранаямы, читать мантры: объединяя или не объединяя их с созерцанием. Если мы делаем какие-либо усилия, не объединяя их с созерцанием, то у нас есть будущая цель, и мы схвачены надеждой и страхом, исходящими из нашего эгоистического восприятия. Если же мы их интегрируем, то это означает, что в момент, когда мы делаем асаны, пранаямы или любые другие действия, у нас есть присутствие осознанности, когда мы пребываем в состоянии «здесь и сейчас» и не пытаемся достичь каких-то результатов. Это присутствие осознанности уже само есть результат, мы уже как бы сидим на вершине и просто должны остаться на ней. И тогда мы ничего не ищем, не пытаемся добиться, признавая абсолютное совершенство нашей исконной природы прямо в настоящий момент.

Допустим, вы делаете анапанасати и думаете: «Скорее бы войти в самадхи, получить опыты. Говорят, что должны быть опыты от анапанасати». А опыты не приходят, и вы чувствуете, что только зря потратили время, что у вас просто болят ноги. Это неправильная позиция. Так произошло потому, что вы желаете нечто в будущем и проецируете, вместо того чтобы быть в настоящем моменте. Когда же вы практикуете, не ожидая результатов, а пребываете в осознанности настоящего момента, то вы каждую секунду удовлетворены вашей практикой, как бы она не велась, потому что вы занимаете позицию абсолютного совершенства. Тогда внезапно ваши тонкие опыты осознанности начинают разворачиваться сами. Поэтому говорят, что практик, который вошел в естественное состояние, подобен путнику, который взошел на вершину горы. Когда он зашел на вершину горы, ему не к чему больше стремиться, он только должен пребывать на этой вершине, он должен признать это естественное состояние как самое абсолютное, как самое запредельное.

Когда мы говорим, что не к чему больше стремиться, это не означает просто ничего не делать и успокоиться. Если мы так думаем, это тоже может быть неправильной позицией. Лайя-йога – это принцип созерцательного недеяния, однако следует прояснить, что означает недеяние. Если мы думаем, что просто находиться в тамасе или потакать себе – это недеяние, то такой подход не освобождает. Принцип созерцательного недеяния касается самого тонкого слоя нашей осознанности, когда мы понимаем, что для того чтобы войти в измерение этого уровня осознанности не нужно никаких действий, не нужно никаких целей, а следует просто быть в настоящем моменте и пытаясь не терять его. Также важно то, теряем ли мы состояние осознанности, отвлекаемся или можем его поддерживать. Недеяние означает, что мы делаем великий выбор в том, что перестаем искать что-либо на внутреннем уровне, перестаем проявлять любопытство к чему-либо, кроме изначального состояния, и признаем наше изначальное состояние как само высшее совершенство и больше ничего не ищем. Мы понимаем, что нам нужно продолжать утверждаться в нем. Другое дело, что мы еще неглубоко в нем утвердились. Мы как бы перестаем двигаться по горизонтали и начинаем двигаться вглубь. Это не означает, что мы не можем практиковать что-то или изучать на относительном уровне. Мы можем изучать методы и практиковать различные техники, тем не менее на внутреннем уровне мы должны перестать искать что-либо. Теперь мы практикуем техники или изучаем что-либо, не ставя каких-нибудь целей. Это подобно игре. Мы ими не обуславливаемся, потому что понимаем, что все техники, методы и учения неотделимы от естественного состояния, поэтому главное – не терять это естественное состояние.

Говорят, что йогин, который принял великое решение пребывать в присутствии осознанности, делает выбор, которой определяет всю его дальнейшую жизнь, он принимает великое решение быть в великом недеянии. Это означает выбор быть без всякого выбора, это означает, что мы выбираем жить в другой плоскости Бытия, мы выбираем жить, открывшись миру, восприятию, вселенной, распахнув свое сознание, вместо того чтобы держать ум скукоженным, обусловленным будущими надеждами, целями или страхами. Можно сказать, что мы принимаем выбор не делать никаких выборов, мы принимаем решение оставаться в осознавании, когда больше никакие решения нам уже не нужны. Это осознавание, которым мы начинаем руководствоваться. И мы доверяем только ему, рассматривая его как сущность Гуру, Дхармы, всех Учений и как самое высшее, абсолютное Бытие. Чем больше мы ему доверяем, тем больше мы ему начинаем раскрываться. Мы видим, что есть много тонких частей внутри нас, которые сопротивляются этому осознаванию, которые хотят жить по-старому и цепляются за старое, за прошлое, проецируют будущее или по привычке перенимают либо отвергают нечто, навешивая на реальность ярлыки. Тем не менее даже если такое происходит, то мы все равно должны стараться пребывать в этом состоянии исконной осознанности вне приятия и отвержения.

Чем больше мы отдаемся этому свету саморожденной Мудрости, тем больше его энергии начинает ниспосылаться нам, поэтому здесь практика перестает быть практикой в иллюзорном смысле и становится запредельным мистическим нисхождением.

Вначале была наша обусловленная личность, и мы практиковали. Но когда мы выходим на уровень созерцания и избавляемся от созерцателя, то начинается нисхождение. Нисхождение означает, что свет саморожденной Мудрости сам начинает приникать в нас, потому что он был всегда, мы просто не знали этого и не доверяли ему, но он всегда был спонтанно совершенным, просто мы не смотрели на него.

Когда же мы убираем наше «я», эгоистические цепляния и перестаем сопротивляться этому свету, он сам начинает сиять и обнажаться внутри нас. «Пратьябхиджня» переводится как «прати», «абхи», «джняна». Прати означает поворот, абхи – лицо, джняна – мудрость. То есть в нас возникает мудрость, когда мы поворачиваемся лицом к своей истинной природе. Тогда наша истинная природа тоже поворачивается к нам и начинает, откликаясь, ниспосылать этот свет. Постепенно мы учимся все больше отдаваться свету саморожденной Мудрости. Это называется «прапатти» – отбрасывания себя. Чем больше мы отдаемся свету этой саморожденной Мудрости, тем больше она приникает в нас, устраняя наше неведение, цепляния и клеши. Вопрос в том, насколько мы сопротивляемся этому свету саморожденной Мудрости. Это называется «нисхождение».

Нисхождение подобно милости царя, который беспричинно в силу своей прихоти одаривает бедняка. Бедняк может тяжело работать на плантациях или в поле, тем не менее он едва сводит концы с концами сколько бы ни старался. Проезжая мимо в своей карете, царь случайно увидел бедняка и бросил ему мешок золотых монет. Он сделал это просто так, в силу своей прихоти, чтобы поразвлечься.

Что-то наподобие этого происходит с нами, когда мы выходим на уровень самотрансценденции. Когда мы практикуем, опираясь на собственные усилия, мы можем подумать, что как йогины мы никудышные; если сравнить нас с древними святыми йогинами в Индии, то мы даже не можем долго сидеть в правильной позе, жить в пещере или ходить обнаженными, обмазав тело пеплом. Вы думаете, что ходить обнаженными, обмазав тело пеплом это ненормально? Вы ошибаетесь. В Индии это самая нормальная вещь. Пять миллионов святых в Индии ведут такой образ жизни, периодически они собираются на праздник Кумбха Мела, где их чествует все население, а затем делают омовение в Ганге. Из имущества они при себе имеют только посох. Эти люди полностью предали себя Богу и абсолютной Истине. Есть йогины, которые живут в пещерах, а есть те, которые, дав обет аскетизма, могут пять лет держать одну руку воздетой к небу, делая это своим служением Богу.

Когда же мы размышляем о наших качествах йогина, то мы видим, что подобны беднякам, у нас пока нет возможности совершать чудеса аскетической практики, жить в пещере и выполнять сложные техники, и мы чувствуем, что если практиковать таким образом, то далеко не продвинуться. Однако когда мы выполняем самоотдачу и самотрансценденцию, то внезапно этот свет саморожденной Мудрости открывается нам сам, без наших усилий. Даже если мы не обладаем великими качествами, этот свет изначального «Я» тем не менее может нам открыться. Почему? Потому что он открывается беспричинно.

Ошибочно думать, что исконную природу можно открыть усилиями. Даже если вы величайший аскет, смешно думать, что за свою короткую жизнь вы можете сотворить абсолютную Реальность. Это все равно как думать, что мы можем сотворить солнце, просто открыв глаза. Открывая глаза, мы не творим солнце, мы только лишь усиливаем нашу способность к постижению солнца, а солнце было всегда, даже тогда, когда наши глаза были закрыты. Поэтому ошибочно думать, что усилиями мы можем реализовать пробуждение и что, развивая определенные качества, мы можем достичь этого изначального Света. Здесь вопрос в другом. Когда мы достаточно очищены и способны к самоотдаче, к тому, чтобы наше эго капитулировало, происходит самораскрытие или самотрансценденция, тогда свет исконной Реальности сам спонтанно начинает вливаться в нас, и вливается он в нас мегатоннами. И тогда мы осознаем, что он был всегда, просто мы этого не видели.

Это подобно тому, как мышь сидит на куче зерна, но страдает от голода, потому что не знает, что зерно можно есть. Или как рыба, которая плавает в воде, испытывает большую жажду, потому что не знает, что повсюду вокруг нее вода.

Подобно тому как царь спонтанно одаривает золотом бедняка просто в силу своего изначального богатства, таким же образом, трансцендируя наше маленькое «я», внезапно мы обнаруживаем, что наша абсолютная природа спонтанно начинает пробуждаться в нас и сиять без всяких усилий. Поэтому и говорят, что это подобно милости, которая просто так, беспричинно сваливается на нас из ниоткуда, даже если мы на относительном уровне не являемся великими йогинами и не ведем супераскетическую жизнь. Все зависит от того, насколько мы можем быть в созерцании, а также от того, насколько наше созерцание приведет нас к отсечению эгоизма и самотрансценденции. Если мы и практикуем аскезу, то она касается только осознавания.

На пути лайя-йоги следует постоянно вершить внутренний тапас. Внутренний тапас – это непрерывное поддержание внимательности к осознаванию, постоянное присутствие. Такое постоянное присутствие как бы выжигает части нашего эгоистичного «я», когда мы сталкиваем его с нашим эгоизмом, приязнью, отвращением, цеплянием. Когда оно в достаточной степени выжигает наши самскары и васаны, прошлые кармические отпечатки, тогда и наступает эта самотрансценденция, тогда мы приходим к такому раскрытию. Это также называется свет высшей Милости.

Рамалинга Свамигал часто читал такую молитву: «Арут Перун Джьоти! Свет высшей Милости, излейся на нас!»

Под светом высшей Милости в лайя-йоге имеется в виду спонтанно существующая изначальная ясность нашего высшего «Я». Объединяя наше маленькое «я», обусловленное концептуальным мышлением и понятиями, с этим высшим «Я», и полностью растворяя его, мы можем интегрироваться с этим светом высшей Милости. Результатом такой интеграции является высшее освобождение, называемое саруба-мукти. Однако если вы будете практиковать, мечтая о высшем освобождении, снова создав себе некую иллюзорную цель и снова к ней стремясь, вместо того чтобы просто быть в настоящем естественном состоянии осознанности, то это тоже будет заблуждением. Почему? Потому что когда мы говорим, что решили пребывать в присутствии, то это означает, что мы решили избавиться от всех целей, в том числе и мукти. Поэтому говорят, что йогин, пребывающий в созерцании, не стремится к нирване и не боится сансары, потому что он уже пребывает в измерении единства сансары и нирваны. Разумеется, это касается только самого тонкого слоя нашей осознанности. На относительном уровне благоприятно выполнять предварительные практики, техники, очищение, контролировать желания и прочее. Однако, когда речь идет о глубинной осознанности, мы занимаем именно такую позицию. Говорят, что йогин, утвердившийся в исконном созерцании, не ищет ничего, поскольку он уже нашел. Страх сансары, смерти и перерождения ему неведомы, он подобен тулку или аватару, который, если захочет, принимает рождение в другом теле, но его ум не фиксирован нигде, для него не существует ни рождения, ни смерти, и он не связан понятиями «я есть это тело».