Продолжение истории из Махабхараты о битве на поле Курукшетра.
10 стадия нарастания луны внутреннего осознавания - воспитание.

Текст «Махабхарата», книга «Дрона парва», сказание о применении оружия Нараяна.

Итак, после того как Арджуна активизировал оружие Брахма и нейтрализовал оружие Нараяна, которое применил Ашваттхама (сын Дроны), Ашваттхама увидел, что он уничтожил только одну акшаухини войска Пандавов, вместо того чтобы уничтожить все, что было. Но эта часть войска была уничтожена так, что внешний вид убитых невозможно было распознать.

Текст:

«Сын Дроны сильно опечалился. С минуту он поразмыслил о том, что случилось. И поразмыслив, он предался заботам и печали. Испуская продолжительные и жаркие вздохи, он впал тогда в сильное уныние. Отложив затем свой лук, сын Дроны стремительно соскочил с колесницы и, восклицая: «О позор, позор, все это ложно!», он убежал прочь из сражения.

Тогда на своем пути он увидел Вьясу, воплощение самой богини мудрости, составителя вед, незапятнанного грехом и с внешностью, подобной цвету густого дождливого облака. И увидев его, сын Дроны упавшим голосом и глубоко опечаленный приветствовал его и молвил такие слова: «Владыка! Это иллюзия или же это причуда со стороны оружия? Я не могу понять, как это может быть! Каким же образом это мое оружие оказалось напрасным? В чем было нарушение при вызове его к действию? Или же это нечто противоестественное, или же это победа над тремя мирами, одержанная обоими Кришнами, ибо оба они все еще здравствуют? По-видимому, время непреодолимо! Ни асуры, ни бессмертные и гандхарвы, ни пишачи, ни ракшасы, ни змеи, ни якши, ни птицы, ни человеческие существа вовсе не могут отважиться обезвредить это оружие, выпущенное мною! Это оружие, однако, могло пылать своею мощью, уничтожив только одно акшаухини войска, участвовавшего в деле. Так почему же тогда оно не убило Кешаву и Арджуну, обоих подверженных закону смертных? Спрошенный мною, о божественный, скажи мне о том по правде!»

Вьяса сказал:

«Огромной важности сей предмет, о котором ты спрашиваешь меня с удивлением! Я скажу тебе все, слушай же внимательно! Тот, кто называется по имени Нараяна, – наиболее древний среди древнейших. И ради осуществления своей цели тот творец вселенной родился как сын Дхармы. Находясь на горе Майнаке, он предался суровому подвижничеству. Исполненный великой мощи, подобный блеском своим огню или солнцу, стоял он там с поднятыми вверх руками. Лотосоглазый, он изнурял себя в течение шестидесяти тысяч и стольких же сотен лет, питаясь все время одним только воздухом. Снова затем предавшись суровому покаянию другого рода в течение времени, дважды длительнее прежнего, он заполнил пространство между небом и землей мощью своего аскетического подвига. И когда в силу того подвижничества, о сын мой, он стал подобным Брахме, он увидел тогда Творца вселенной, изначальный источник и хранителя вселенной, Верховного Владыку, труднодоступного для взоров даже самих богов, наимельчайшего из мельчайших и величайшего из великих, того, кто называется Рудрой, Властителем и Быком среди могущественнейших, того, кто вселяет жизнь во всевозможные виды творений, нерожденного и высочайшего, пребывающего в сердцах всех существ, что движутся и недвижны.

Он увидел Владыку, неотразимого и с необычным числом глаз, неистового в гневе и великого душою, Всеразрушителя, с сердцем, благорасположенным к праведникам; носящего дивный лук и два колчана, облаченного в золотые доспехи и наделенного мощью безграничной; вооруженного палицей, громовой стрелою и сверкающим трезубцем, боевой секирой, булавою и огромнейшим мечом; с косою, заплетенной в виде кольца, и с лунной диадемой на макушке, облаченного в тигровую шкуру, олицетворяющего всесокрушительную силу и с жезлом в руке; украшенного изящными браслетами ангада, носящего змей вместо священного шнура и окруженного различными творениями вселенной и сонмами злых духов; ставшего Единым, представляющего вместилище аскетических подвигов и высокочтимого старцами преклонных лет желанными речами; того, кто есть вода, небо и воздушное пространство, земля, солнце и месяц, ветер и огонь, кто есть само отражение вселенной.

Люди дурного поведения не в состоянии видеть его, Нерожденного, сокрушителя всех ненавистников брахманов, изначальный источник бессмертия. Только брахманы праведного поведения, когда очистились от грехов и освободились от чувства печали, видят его мысленным взором. Вследствие своих аскетических подвигов и благодаря своей преданности к нему Нараяна увидел то олицетворение справедливости – его, достойного восхваления, принявшего вселенскую форму. И увидев то высочайшее вместилище всех видов блеска, того бога богов, увешанного ожерельем из бусин, он, душою весьма довольный, возликовал, стараясь это выразить словами, сердцем, умом и телом своим. Тогда при виде его Нараяна почтил божественного владыку, первопричину вселенной, подателя даров, могущественного, вместе с роскошно и красиво сложенной Парвати, нерожденного и невозмутимого владыку скрытую суть всех причин, неувядаемого в своей мощи. И тотчас поклонившись Рудре, сокрушителю демона Андхаки, Лотосоглазый Нараяна, исполненный преданности, стал восславлять Трехглазого в таких словах:

«О досточтимейший, первые боги, создатели всего сущего, именуемые праджапати, которые являются ныне покровителями мира и которые, вступив на эту Землю – твое древнейшее творение, о божественный владыка, охраняли ее прежде, все произошли от тебя! Боги и асуры, змеи-наги, ракшасы и пишачи, существа человеческие и птицы, гандхарвы и якши, а также различные другие существа и Вишвы, мы знаем, все они произошли от тебя! Все, что сделано для умилостивления Индры, Ямы, Варуны и Хранителя сокровищ, Митры, Тваштры и Сомы, в действительности предназначено для тебя. Форма и свет, звук и пространство, ветер и осязание, вкус и вода, запах и земля; чувственное желание, сам Брахма, Веды и брахманы, все, что движется и недвижно, – все это произошло от тебя. Две дивные и скрытые птицы (Ишвара и джива), обнаруживаемые в мыслях, священная смоковница с поникшими ветвями (веды с различными редакциями), семь охранителей (пять основных элементов мира, душа и ум) и десять других, которые поддерживают этот город (чувства и органы чувств в совокупности, способные поддерживать тело), – все они созданы тобою, но ты обособлен и независим от них! Прошлое, настоящее и будущее, которые неотвратимы, проистекают от тебя, а также все семь миров и вселенная. Меня, который предан тебе и благоговейно почитает, одари ты своей милостью! Не причиняй мне вреда вселением в мою душу дурных мыслей. Ты есть душа душ. Тот, кто разделяет такие же убеждения и знает тебя как изначальное семя, достигает Брахмана. Из желания оказать тебе почтение я восславляю тебя, стараясь постичь Того, кто разъезжает на быке, о отличаемый даже богами! Восславленный мною, дай мне желанные мною дары, столь труднодостижимые! И не отказывай мне!»

И синегорлый бог (Шива) с душою непостижимой, держащий палицу, усердно прославляемый мудрецом Нараяной, дал дары ему, первейшему из богов, заслуживающему их.

Шива сказал: «По моей милости, о Нараяна, среди существ, происходящих от богов и гандхарвов, ты будешь обладать мощью и душою неизмеримой! Ни боги, ни асуры и могучие змеи, ни пишачи, ни гандхарвы, ни люди и ни ракшасы; ни Супарны и змей-наги, ни вишвы и ни животные и звери никогда не будут в состоянии вынести доблесть твою! Никто даже среди богов не сможет победить тебя в сражениях! Благодаря моей милости никто не в состоянии будет никоим образом причинить тебе боль ни оружием, ни громовой стрелою, ни огнем или ветром, ни предметом сухим или мокрым и ничем, что движется или неподвижно! Ты даже превзойдешь меня самого, если когда-либо вступишь в битву со мною!»

Вьяса сказал:

«Так были получены, знай же, эти дары некогда божественным Нараяной. Этот самый бог бродит ныне по свету в облике Васудевы, сбивая с толку вселенную своей иллюзией. В силу аскетических подвигов Нараяны родился великий отшельник по имени Нара, равный во всем тому божеству. Знай и помни всегда, что он есть Арджуна! Те оба мудреца (Нара и Нараяна), считающиеся наиболее достойнейшими по силе их подвижничества среди древнейших богов, принимают свое рождение в каждой юге ради содействия целям мирской жизни. Ты тоже, о премудрый, наделенный великим умом, родился частицею Рудры, как всецелый плод благочестивых своих деяний и великих аскетических подвигов, наделенный великою внутренней мощью и гневом. Ты был в прежней жизни наделен великой мудростью и был равен богу Нараяне! Считая вселенную состоящей только из Махадевы, ты истощил свое тело различными обетами из желания ублаготворить того бога. Приняв облик нового человека, великого, блистательного и земного, ты ублаготворил его молитвами, жертвенными возлияниями и щедрыми приношениями, о милостивый! И так чтимый тобою, тот бог древнейший был удовлетворен тобою, о мудрый, и дал тебе многочисленные дары, взлелеянные в твоем сердце.

Как у них обоих (Нары и Нараяны), так и у тебя рождение, деяния, аскетические подвиги и глубокое сосредоточение являются наиболее высокими и совершенными. Как ими обоими, так и тобою, в поклонении твоем, почитается в каждой юге великий бог в образе линги. Сей Кешава – преданный поклонник Рудры, и произошел он от самого Рудры. Он почитает Владыку (Шиву), считая его в образе линги изначальным источником вселенной. В Кришне постоянно сосредоточены знания, коими постигается единение души с высшим Духом, и знания, дающие возможность видеть все то, что сокрыто от глаз. Ведь таким его почитая жертвоприношениями, боги, сиддхи и величайшие мудрецы домогаются высочайшего и незыблемого положения в мире. Ибо Кришна сей извечен и должен быть почитаем совершением для него жертвоприношений. Он сам всегда почитает Владыку (Шиву) в образе линги, считая его изначальным источником происхождения всех существ. Бог с изображением быка на своем знамени проявляет исключительную благосклонность к нему».

Услышав те слова Вьясы, сын Дроны, могучий воин на колеснице, совершил поклонение Рудре и счел Кешаву достойным высочайшего уважения. С душою обузданной и с поднявшимися от радостного возбуждения волосками на теле, он поклонился великому мудрецу и, направившись затем к войску Кауравов, заставил его отойти для ночного отдыха. И тогда же, когда после поражения Дроны в бою опечаленные Кауравы отошли с поля, был также совершен отход войска и со стороны Пандавов, о владыка народов! Сражаясь в течение пяти дней и уничтожив целое войско, Дрона, тот брахман, в совершенстве постигший веды, отправился, о царь, в мир Брахмы!

После того как был убит тот непревзойденный воин на колеснице Дрона сыном Паршаты и Кауравы потерпели полное поражение, Дхананджая (Арджуна), сын Кунти, при виде необычайного чуда, принесшего ему собственную победу, спросил Вьясу, случайно пришедшего туда: «В то время как я уничтожал врагов в сражении ливнями сверкающих стрел, я постоянно видел перед собою шествующего впереди человека, ярко сияющего, словно наделенного блеском огня. В какую бы сторону он ни устремлялся с поднятым копьем, всюду там враги мои оказывались сокрушаемы мною, о великий отшельник! Он не касался ногами земли и не выпускал ни разу своего копья. Благодаря скрытой его мощи из копья его исторгались тысячи копий. Всех врагов, в действительности им сокрушенных, люди считали сокрушенными мною. Следуя по пятам его, я только сжигал войска, уже сожженные им. О божественный, поведай мне о том, кто был тот герой великий, высочайший из мужей, с копьем в руке, подобным самому солнцу по внутренней мощи своей?»

Вьяса сказал:

«Ты видел, о Партха, Шанкару, – первопричину происхождения всех Праджапати, того всемогущего мужа, наделенного великою мощью, – воплощение небес, земли и воздушного пространства, божественного Владыку, покровителя вселенной, безраздельного повелителя и подателя даров! Иди под защиту к тому богу, изначальному источнику всего сущего, Владыке вселенной, – к Махадеве (великому богу), наделенному высочайшей душою, единственному Владыке, с заплетенною косою на голове, приносящему благо; трехглазому и могучерукому, (именуемому) Рудрой.

Кто же еще, кроме божественного Махешвары, могущественного лучника, того божества, принимающего различные формы, смог бы тогда, о Партха, даже в воображении осмелиться сокрушить то войско, охранявшееся Дроной, Карной и Крипой? Никто не может отважиться стоять перед воином, впереди которого шествует тот божественный Владыка! Ибо нет существа в трех мирах, равного ему! Ведь по одному лишь запаху его, когда он гневен, враги трепещут в сражении, становятся бесчувственными и падают в подавляющем большинстве».

Итак, помимо измерения сражения на поле битвы Курукшетра открывается другое видение реальности – чистое видение. Поле битвы Курукшетра – это измерение реальности, где сражаются люди и полубоги, а также некоторые из святых и даже сиддхов, такие как Арджуна и Кришна. Лила разворачивается в измерении мира людей. Но еще и в другом измерении разворачиваются также другие лилы: игры гневных божеств – Шивы, проявления Нары-Нараяны и других. Таким образом, то сражение, которое видели простые смертные, виделось иначе глазами Арджуны и Ашваттхамы. Глазами Вьясы все это виделось еще более глубоко. Это и есть проявление чистого видения в различных уровнях. То, что простолюдин принимает за материальные отношения, мирские энергии, мудрец видит как игру пробужденных энергий, или божеств. А более высокий мудрец видит, как проявление сил различных божеств. В этом и заключается глубина чистого видения.

Подобные чистые видения начинаются на стадии воспитания. Это следующая стадия после того, как пройдена стадия пестования.

Говорится так:

«Когда бессмертный ребенок – великая луна осознанности, – подрос, йогу, заботясь, надо дать ему достойное воспитание».

Десятая стадия, воспитание, означает, что обретено пробуждение, но оно нуждается в развитии, его нельзя еще так оставлять. Оно уже не исчезнет. Этот ребенок внутреннего осознавания уже немного подрос и может сам позаботиться о своем пропитании. Его уже не надо кормить, присматривать за ним, но его нужно воспитать, чтобы придать ему мудрость и гибкость. Это подобно тому, как ребенок подрос и может найти еду, спастись от холода, то есть умеет выживать, но он еще не обучен правилам этикета, его нельзя выводить в высший свет или общество. Ему надо привить хорошие манеры и объяснить правила взаимоотношений. Это и есть стадия воспитания.

Воспитание означает искусство интеграции. Искусство интеграции – это способность поддерживать недвойственное присутствие в действии, то есть в различных жизненных ситуациях, при проявлении энергии. Йогин, упражняющийся на стадии воспитания, совершая действия, не запутывается в них, поскольку его сердце пусто: у него нет ни чувства делателя, ни делания. Это на самом деле невероятно высокий уровень.

Если мы возьмем для примера Кришну, то, как вы видите, он не был аскетом, отшельником или монахом. Более того, он иногда занимался вещами, которые людям не понятны: зачем Кришне нужно было сражаться на поле Курукшетра; или иметь шестнадцать тысяч дворцов; править Дваракой и т. д. Это было нетрадиционное поведение для йога или для санньяси. Но сам Кришна находился в совершенно ином состоянии. Это как минимум состояние игры.

Начиная с уровня воспитания, йогин, совершая действия, не запутывается, у него нет чувства делателя и делания; он действует находчиво, но без привязанности. Он использует относительный опыт, но не утрачивает спонтанности и естественности. Он видит различия, но никогда не теряет единого «вкуса» всех вещей. Он может ставить, играя, цели, но не цепляется за них. Он действует сосредоточенно, но не увлекается и никуда не стремится. Стадия воспитания, как правило, наступает после того, как в ритрите достигнуто глубокое переживание самадхи и это самадхи, как естественное состояние, может удерживаться в повседневной жизни. Если же его нет, то и воспитывать нечего. Значит это не стадия воспитания, а пестование или вынашивание. Вынашивание, пестование и воспитание могут быть похожими, однако они похожи только для профанов. Настоящий практик никогда не перепутает подобные вещи. Перепутать их – это все равно, что перепутать старуху с ребенком, или молодого юношу с пенсионером. Только человек, у которого плохое зрение и который видит только силуэт, может старуху перепутать с маленькой девочкой. Таким же образом опытный практик хорошо понимает разницу между пестованием, вынашиванием и воспитанием.

В текстах говорится:

«Когда ешь или пьешь, стань вкусом пищи или питья; когда работаешь – работой. Так объединяй созерцание с любыми действиями, пребывая в них с тотальной полнотой осознанности. Если страдаешь, пребывай в нераздельности созерцания и страдания. Если боишься, бойся, созерцая, словно ты сам стал бесконечным пространством страха. Когда пребываешь в полноте, каждое чувство подобно вселенной: бесконечно и непостижимо, а значит, и просветление не убывает. Пока смешивание не достигнуто, будь осторожен, словно идешь по краю пропасти; избегай дурных мест и стремись к покою; береги свой дух и пестуй энергию».

Здесь речь идет о следующем: пока ты не преуспел в интеграции, избегай стадии воспитания, потому что она может тебе навредить. Это подобно тому, как малому ребенку нужно избегать некоторых взрослых привычек. Если он их усвоит раньше времени, он может «испортиться». Таким же образом здесь конкретно говорится «береги свой дух и пестуй энергию», то есть йогин на стадии пестования не должен подражать тем, кто находится на стадии воспитания, поскольку ему нужно вырастить свое созерцание.

«Когда присутствие устойчиво, даже препятствия и страсти растворяются и идут на пользу авадхуте. Все превращается в благоприятные знаки».

Когда же полнота и совершенство в интеграции достигнуты, то, напротив, такой йогин может соединять свое созерцательное присутствие с различными переживаниями, и они пойдут на пользу его тренировке. Очень важно понимать тонкости в этих различиях и не допускать ошибок. Неофиты, те, кто практикуют без учителя, без традиции учения, в 99-ти процентах случаев делают такие ошибки, поскольку эти вещи не просто понять.

«День и ночь, пребывая в сахаджа-стхити, йогин отрекается от всех действий. Не нуждаясь в мантрах, пуджах и пранаямах, он без лени и отвлечений годами творит свой тапас. С чем бы ни соприкоснулся он, у такого мудреца все является садханой. В садхане нет ни перерыва, ни рассеянности. Какое чудо!»

Для йогина вступить в фазу воспитания – это значит покинуть нечистое кармическое видение, покинуть внешний подход к духовной жизни, деление на священное и обыденное, привязанность к программной медитации сидя. В процессе воспитания йогин может объединяться с разными обстоятельствами и ситуациями, действуя гибко и находчиво. Для практики воспитания йогин покидает строгий затвор и тренируется в созерцании во время повседневного общения, путешествуя; тренируется в недеянии, совершая многообразные действия, проявляет себя; посещает многолюдные места, упражняясь в гибкости; вступает в многочисленные контакты и жизненные ситуации. Это подобно тому, как ребенок подрос и из грудного младенца стал мальчиком, которому ему пора прививать хорошие манеры. Умение объединяться с ситуациями и обстоятельствами – показатель зрелости естественного созерцания. Его называют «находчивость без привязанности».

В тексте «Лила-йога марга» говорится:

«Он делает как бы не делая; он говорит как бы не говоря; строит планы, но не мечтает о них. Действуя посреди вещей и событий, он находится в их центре и управляет ими, подобно божеству в центре мандалы. Он сосредоточен, но не обеспокоен. Действует спонтанно, интуитивно, но не безрассудно. Он расслаблен, но не ленив. Он не мечтает, но все его мечты воплощаются. Он ничего не желает, но все его желания удовлетворены. Получает он результат или нет – он всегда рад и безмятежен, потому что уже находится в высшем результате».

Во время воспитания достигается совершенство действия (поведения), открывается всесвершающая мудрость. Всесвершающая мудрость, связанная с элементом ветра, и раскрывается, как считается, в последнюю очередь, поскольку это наиболее сложное из всех достижений.

На стадии воспитания йогин проходит следующие практики. Он учится смешивать естественное присутствие с внешними стихиями. Учение «таттва-видья» – интеграция с пятью элементами, по-настоящему достигается именно на этой стадии. Его отличие от начальных стадий в том, что на этой стадии наступает контроль над пятью элементами, и йогин может развивать некоторые сиддхи: остановка, запруживание, разрушение, рассеивание и т. д., в зависимости от того, с каким элементом он объединяется.

Йогин объединяется с землей, водой, ветром, огнем, пространством. Сначала он объединяется с камнями, горами, холмами, насыщаясь их энергией, деревьями, водоемами, морями, океанами, озерами и реками. Затем он учится получать прану, объединяясь с ветрами. Когда он преуспел в объединении с обычными проявлениями пяти элементов, он расширяет свое воспитание до макрообъектов вселенной. Он объединяется с планетарными божествами, с энергиями планет Солнечной системы, со звездами, созвездиями, гигантскими сгустками положительной и отрицательной праны, галактиками, правящими божествами, вселенными. Кроме этого, йогин на стадии воспитания объединяется с такими особыми качествами всевышнего Источника, как время, изначальный звук, изначальный свет, с глобальными силами (шакти) вселенной: энергией мудрости, энергией воли, вселенскими силами действия (творения, поддержания, разрушения, сокрытия, просветления). Такая практика объединения со стихиями, вселенскими объектами, макрообъектами и вселенскими энергиями по-настоящему обнажает глубину и величие естественного Ума и полностью искореняет представление ученика-йогина о себе, как об остаточной личности, связанной с телом.

По мере углубления садханы воспитания йогин получает переживание даршана божественных существ примерно так, как описывалось в «Махабхарате» в предыдущих строках. У него начинаются контакты с хранителями вселенной, с божествами времени, четырех сторон света, с различными мандалами. Риши, апсары, видьядхары и сиддхи, привлеченные его шакти, начинают посещать его, становясь его покровителями и друзьями, а если это духи мелкого порядка, то его преданными учениками или поклонниками. Все это возникает на десятой стадии, на стадии воспитания. Это стадия не рядового монаха, а святого. Тем не менее, согласно учению о шестнадцати стадиях, это всего лишь десятая стадия, а не последняя.