Пратьяхара и сахаджья. Драгоценность метода санкальпы. Чистота ума – самоосвобожденность ума. 

Комментарий к тексту «Трипура рахасья», глава 16.  Самоосвобождение.  Усмирение ума (прапатти-йога).

«Трипура рахасья», глава 16 «О сознании, обуздании ума и сне».

Джанака дает наставления Аштавакре о практике концентрации и созерцания.

Текст:

«Если, с другой стороны, он хочет увидеть то пространство, что отражает это изображение, то будет достаточно, если он отстранит свое внимание от изображений, и тогда пространство раскрывает себя без всякого внимания с его стороны».

Традиционный метод в раджа-йоге – пратьяхара, то есть отстранение от внешних объектов. Когда мы долгое время практикуем отстранение (пратьяхару), пространство нашего сознания обнаруживается само собой. Тому, кто годами имеет затруднения в созерцании, в раскрытии природы Ума, нужно подумать о практике пратьяхары, о концентрациях, медитации махашанти в течение длительного времени. Но сама практика пратьяхары не есть самоцель, это всего лишь средство.

В «Мокшадхарме» описано, как практиковал брахман Джаджали. Он предавался аскетическим подвигам на берегу реки Ганги. Когда было холодно, он делал омовения. Когда было жарко, он разжигал четыре костра, а солнце было пятым, и сидел в жаре. Он умерщвлял свою плоть постами, голоданием, питался листьями, водой, воздухом, поэтому его тело иссушилось. Наконец, однажды, он вошел в реку и, сидя под водой, погрузился в самадхи. В тонком теле он вышел из тела и полетел над землей. У него мелькнула мысль: «Да, должно быть я велик, коль мое тело погружено под воду и не дышит, а я летаю в тонком теле в самадхи». У него из-за этого возникло чувство самодовольства. В это время пришли духи и сказали: «Джаджами, хоть ты и великий брамин, но ты напрасно так думаешь. Так не позволяет себе думать даже купец по имени Туладхара, а тебе до него далеко. Это праведник, которого ты еще не способен понять». Джаджали, пристыженный духами, возвратился в свое тело. У него возникло чувство замешательства: «Как так? Я аскет, брамин, а какой-то купец превосходит меня?»

Джаджали действительно был большой аскет. С ним даже был такой случай: однажды он так долго сидел в самадхи, что на его голове поселились две птицы; они свили там гнездо, у них были брачные игры, а потом появились яйца. Увидев этих птиц, Джаджали боялся пошевелиться, пока птенцы не вылупились. И так он сидел до тех пор, пока птенцы не выросли. Когда птицы улетали на день-два, он все равно продолжал сидеть, чтобы не разрушить их гнездо. И только когда они уже улетели на месяц, он позволил себе выйти из самадхи и начал шевелиться. То есть у него была до совершенства отработана практика трех неподвижностей (кайя-стхаирьям).

И с такими достижениями (самадхи из подводного положения, неподвижность) у него возникла гордость, и он начал искать Туладхару, разгневавшись на то, что нашелся кто-то, кто его превосходит. Он спросил у духов, как его найти, потому что у него было только одно желание – поговорить с Туладхарой и выяснить, как он достиг этого. Когда он пришел, Туладхара сразу же понял, кто он, и сказал:

– Да, брамин, ты предавался великой аскезе, а потом, когда две чатаки свили у тебя на голове гнездо, ты подумал, что высиживать чатак на голове – это и есть Дхарма. А теперь, обуреваемый гневом и завистью, пришел ко мне.

Джаджали стало стыдно за свои мысли, которые Туладхара так легко прочел. Он спросил:

– Как же тебе удалось достичь такого высокого положения, будучи купцом?

Туладхара действительно был купцом и торговал кореньями, мазями, благовонными травами. Он ответил Джаджали:

– Я нахожусь вне приятия и отвержения, я пребываю в состоянии единого «вкуса». Я постоянно медитирую, не разделяя все на аскезу, пратьяхару и деятельность. Более того, у меня даже нет чувства делателя. Я равным образом принимаю любые удары судьбы или счастье. Практикуя такую равностность, я утвердился в непоколебимой таковости природы Ума. Поэтому Джаджали, я вижу, что ты пока еще не постиг Дхарму, не смотря на твои упражнения.

В этом и заключается разница. Джаджали олицетворяет принцип пратьяхары, увода ума внутрь. Туладхара олицетворяет принцип сахаджьи, естественного состояния. Разумеется, обе стороны необходимы. Однако говорится, что реализация Туладхары подлинная и, несомненно, выше.

Текст:

«Однако оно оставалось незамечаемым, потому что межпространственные изображения господствовали на сцене.

Пространство, будучи поддерживающей основой всего и неотъемлемо присущим всему, становится проявленным только в том случае, если внимание отстраняется от панорамы объектов».

Необнаружение пространства происходит из-за того, что межпространственные объекты сильно заслоняют само пространство. Но как только мы перестаем обращать внимание на объекты, направляем ум на тонкого осознавателя, само пространство начинает обнаруживаться.

Текст:

«Таким же образом и сознание поддерживает все и неотъемлемо присуще всему, всегда оставаясь совершенным подобно пространству, пронизывая также и ум. Отстранение внимания от других предметов – это все, что необходимо для самореализации».

Отстранять внимание можно в стиле раджа-йоги, пратьяхары. Другой способ отстранения внимания – это работа с санкальпой. Этот способ более тонкий, однако именно он очень важен для нас в практике. Работа с санкальпой – это способ отстранить внимание от объектов, он также называется вайшнави-мудра. И практика восьми санкальп – это очень драгоценные методы, которые позволяют такое отстранение произвести.

Почему мы отождествляемся и часто пребываем в отвлечениях? Почему трудно удерживать осознанность? Не потому, что мы такие бездарные и не потому, что практика очень сложная. Все дело в том, что внешние объекты являются сбивающим фактором, и праны внешних объектов просто заставляют нас терять осознанность. И тогда мы понимаем, что нам нужно как-то отвлечь ум от внешних объектов. Как только мы начнем отвлекать ум от внешних объектов, созерцание начнет само проявляться. Практика восьми санкальп – это и есть искусное средство отвлекать ум от внешних объектов.

Если вы удерживаете внутри какую-то созерцательную установку, ум сам легко отрешается от внешних объектов и начинает раскрывать тонкую пленку осознавания. И по мере того, как вы привыкаете быть отрешенными от внешних объектов, эта тонкая пленка осознавания становится для вас очень важной. Тогда вы начинаете замечать пространства, в которых объекты подвешены, и они больше не схватывают ваше сознание.

Дело в том, что наш ум инертен, и надо его как-то заставить, убедить или научить поддерживать санкальпу. Надо выработать у него привычку работать с какой-либо санкальпой. Более того, нужно научиться работать с санкальпой правильно, понять, что это нечто очень важное, от этого зависит наше будущее, наша судьба, реализация. А если мы работаем с санкальпой жестко, если нас заклинило на ментальном представлении санкальпы, то это не даст большой пользы.

Практика санкальпы творческая. Санкальпа представляет собой не что-то жестко-концептуальное, а что-то обтекаемое, гибкое и плавающее наподобие радужных разводов на единой сфере. И от того, насколько мы умело практикуем санкальпу, используя наш тонкий интеллект (буддхи) и осознавание, зависит, сможем ли мы пробуравить тоннель в манасе и в буддхи, через который хлынет свет Атмана. Можно сказать, что санкальпа подобна тонкому буру, который в тонких телах буравит тоннель, чтобы туда вошел свет чистого осознавания.

Текст:

«Ведь ты же не будешь утверждать, что самосияющая Сущность может хоть на долю секунды отсутствовать в каком-либо углу или закоулке?

Воистину, не может быть никакого мгновения или места, в котором бы не было сознания, ибо его отсутствие означает также и их отсутствие. Поэтому сознание высшей Сущности становится проявленным с помощью простого отстранения внимания от вещей или мыслей».

Итак, все дело в том, что есть наше внимание, принцип познающей активности, но оно схватывается мыслями или объектами, и в момент такого схватывания происходит отождествление с ними из-за того, что это внимание не тонкое и не искусное. Но если мы практикой санкальпы можем освободить его от мыслей и объектов, это внимание начинает обращаться само на себя. И тогда оно начинает обнаруживать свою пространственную светоносную основу. Как только эта основа обнаруживается, мы уже естественно входим в созерцательное присутствие.

Был один брамин, который очень усердно практиковал тапас, желая получить какие-то блага в результате своей практики. Приступая к аскетической практике, он подумал: «К какому бы богу мне обратиться? Кто еще не обременен человеческими молитвами, чтобы смог быстро оказать мне помощь? Великим богам постоянно делаются подношения, миллионы верующих обращаются к ним с молитвами. Выберу-ка я Кундадхарму, повелителя облаков, к нему мало обращаются. Сделаю ему подношение и обращусь к нему». Когда он обратился к этому богу, он действительно быстро откликнулся, появившись в его сновидении. И тогда этот брахман попросил у Кундадхармы покровительства и благословения в виде способности к чему-либо за его практику аскезы и подношение. Поскольку это был молодой бог, не обладающий очень уж большой силой, он отправился на собрание более великих богов. И этот брахман во сне увидел такую картину.

На собрании великих богов царствовал Индра, предводитель богов. Кундадхарма подошел к нему, преклонил колено и сказал:

– У меня есть один поклонник, который взывает ко мне за покровительством. Поскольку все, что делается в мире людей, зависит от нас, от богов, прошу я оказать ему покровительство и даровать ему что-нибудь за его практику и заслуги.

Тогда предводитель богов сказал:

– Хорошо. Если он хочет быть богатым или иметь царскую власть, мы дадим ему это по твоей просьбе.

Но повелитель облаков сказал:

– Нет, я хотел бы дать ему дар праведности, то есть силы духовной практики и мудрости.

Он просил об этом вновь и вновь. И тогда боги, довольные его просьбой, сказали, что удовлетворят ее.

Сам брахман не очень понял смысл этого сна, но после пробуждения он увидел рядом с собой тонкие одежды санньясина. Он подумал: «И это все благословение?!» Он остался недоволен и решил предаться еще более суровой аскезе, чтобы все-таки умилостивить какого-то бога. Разочаровавшись, что не обрел ни процветания, ни сиддхи, он ушел в джунгли. Там он практиковал ужасную аскезу, умерщвляя плоть и питаясь только воздухом, листьями и водой. Также он практиковал подношения и ритуалы, а большую часть времени занимался медитацией и концентрацией. Сила его аскезы так возросла, что однажды он подумал: «Да зачем мне богатство? Если кто-нибудь ко мне придет, я его сам одарю богатством, просто пожелав ему этого». Еще через некоторое время сила его тапаса возросла настолько, что все его мысли начали воплощаться, и он подумал: «Зачем мне быть царем? Если кто попросит благословения, он сам станет царем, если я пожелаю». Наконец, бог облаков был удовлетворен его практикой, и, придя к нему в тонком теле, сказал:

– Я попросил для тебя дар Дхармы, мудрости и праведности. Видя, как цари толпами низвергаются в ады и обладатели больших богатств толпами перерождаются в нижних мирах, я подумал, что тебе лучше не получать такое благословение от меня. Я подумал, что тебе не нужно такое благословение, связанное с внешним, что самое лучшее благословение – это результат твоей духовной практики.

Богов отпугивают низшие качества людей. Тупость, гнев, жадность, вожделения – все эти нечистые состояния отвращают богов. И когда кто-то хочет пробраться в обитель богов, они создают ему препятствия, не желая, чтобы такой человек попадал в их обитель. Как бы он ни старался, он не сможет туда попасть, пока не очистит себя.

После этого брахман поблагодарил бога облаков за такое благословение, и стал сам одним из божеств.

Когда мы практикуем принцип осознанности, у нас появляется ясность, некоторые способности, творческие силы – это равноценно благословению. Если мы начинаем придавать им большое значение, вместо углубления принципа присутствия, эти творческие силы материализуются, ясность проявится, и тогда мы получим некоторый результат во внешнем мире, тем не менее это не то, чего следует добиваться.

Текст:

«Реализация высшей Сущности требует только абсолютной чистоты, но не сосредоточения ума. По этой причине говорится, что высшая Сущность непостижима (подразумевая, что она объективно непостижима).

Поэтому также говорится, что единственное требование для достижения самореализации – чистота ума».

Итак, здесь говорится, что реализация предполагает не столько концентрацию, сколько чистоту ума.

Чистота ума – это отсутствие двойственных завес в осознавании, а также чистота праны. Можно сказать, что самый высший путь – это и есть путь чистоты. Когда вы достигаете высшей чистоты, ваше сознание утончается так, что может пронзить сон со сновидениями и сон без сновидений. Вопрос в том, как же достичь такой чистоты, и что она собой представляет? В «Вигьяна Бхайрава тантре» сказано: «Чистота других учений для нас – это не чистота, но на самом деле не считай ничего чистым или не чистым». Подлинная чистота заключается в способности поддерживать единый «вкус» всех явлений и быть в чистом видении. Единый «вкус» всех явлений и чистое видение – это верный критерий того, что чистота по-настоящему нарастает, и тогда осознанность, а также все проистекающие из нее блага, будут проявляться сами по себе. Вопрос не в том, чтобы достичь сиддхи или еще чего-либо, оставаясь человеком. Вопрос в том, чтобы выйти из видения человека и войти в совершенно другое измерение жизни. Это и есть мир чистоты. Если человек делает сложные техники, практикует различные виды концентрации, но само мироощущение у него человеческое, он все равно останется человеком, может быть только с более сильной праной. Но чистота означает другое – утончение ума осознанностью и увеличение чистого видения в сторону мира богов настолько, что достигается состояние единого «вкуса». Тогда все качества расцветают естественно.

Текст:

«Единственная загрязненность ума – мысль. Сделать ум свободным от мыслей – означает содержать его в чистоте».

Говорят так: «Ум подобен зеркалу, а мысли подобны пыли, которая на нем оседает». Йогин всегда должен стараться держать свой ум в чистоте. Йоги делятся на два класса: одни могут держать ум в чистоте, вторые этому еще не научились. Что значит держать ум в чистоте? Это значит овладеть искусством самоосвобождения. Тот, кто овладел искусством самоосвобождения, всегда имеет легкое, пустотное сознание. Его мысли никогда его не схватывают, он всегда получает мощную энергию от Всевышнего Источника. Его мысли подобны кругам, которые расходятся на воде. Можно сказать проще: он не придает значения концепциям, эмоциям, объектам, но он придает огромное значение тому, что их пронизывает, и тому пространству, в котором они содержатся.

Ум самоосвобождающегося йогина подобен стеклу автомобиля, которое постоянно очищается дворниками. Ум йогина, которого заклинило в каком-то ментальном состоянии, на уровне ума, подобен стеклу автомобиля, которое забрызгано дождевыми каплями, а дворник не работает или двигается, но очень уж неуклюже. Дождевые капли – это ментальные впечатления, а самоосвобождение – это и есть их стирание дворником. Всякий раз, когда на поверхности сознания появляются дождевые капли мыслей, мы их самоосвобождаем, оставаясь все в том же девственном состоянии. Если нам не удается их самоосвобождать, мы придаем значение тому, что появляется, и тогда вся чистота внезапно уходит.

Например, мы медитировали и появилось какое-то видение; это нас очень впечатлило, мы проявили любопытство и начали развивать эту тему. Это видение связано с каким-то миром: с миром богов страсти, с миром людей или с нижними мирами. Проявить связь, отождествиться, – значит начать входить в этот мир. Если мы проявляем концентрированную силу тотальности и входим в это видение, то соответствующий ему мир на нас влияет. Так разворачивается карма. Это и есть отождествление и авидья (неведение). Самоосвобождение означает, что в самый момент первого восприятия у вас словно происходит щелчок пальцами, и ваше сознание так же быстро возвращается в изначально чистое состояние, как круги расходятся на воде. Мысли же признаются просто пустотной игрой вашей собственной энергии, которая не имеет никакого значения сама по себе.

А на что направлено сознание самоосвобождающегося йогина? Его сознание всегда направлено только на Бога. Он не занимается саморефлексией, он не ведет внутренние дневники – все это ему не интересно и не нужно.

У нас была одна монахиня, которая вела дневники и писала для себя разные вещи. Когда вы пишите отчет по ритриту в практике, это нормально, однако она вела его постоянно. Заметив это, я порекомендовал ей выбросить дневник, но она все равно продолжала его вести.

Когда вы не самоосвобождены, вы придаете большое значение своим мыслям, переживаниям и прочему. Для вас они играют важную роль. Когда вы овладеваете самоосвобождением, для вас имеет значение только глубина и широта присутствия. У вас уже нет саморефлексии на ментальном уровне, то есть вы сами с собой не беседуете внутри. А если такие беседы и происходят, то вы с ними не отождествляетесь. Они просто двигаются в силу инерции, но это уже не вы сами, вы с этим не отождествляетесь, поскольку у вас есть сила более глубокого наблюдающего центра.

Текст:

«Теперь тебе должно быть ясно, почему чистота ума так настоятельно требуется для самореализации. Как высшая Сущность может быть осознана при отсутствии такой чистоты? И как же это возможно для высшей Сущности не быть обнаруженной, когда она засверкает в чистом уме? Все предписания священных писаний направлены к одной только этой конечной цели. Например, бескорыстное служение, преданность и бесстрастие не имеют никакой другой цели перед собой, поскольку трансцендентальное сознание, то есть высшая Сущность, проявляется только в незапятнанном уме».

По этому поводу есть такой пример. Однажды брахман Капила, сидя под деревом недалеко от селения людей, увидел корову, привязанную к дереву. Эта корова была связана с ведическим ритуалом, и у него возникли пренебрежительные мысли: «Ох уж эти веды и ритуалы!» Внезапно корова ответила Капиле: «Зря ты, брамин, так думаешь о ведах». Капила был в шоке. Но эта корова была непростая, поскольку в нее вошел риши Сьюмарашми. Этот риши хотел испытать мировоззрение Капилы, но приблизиться к Капиле было довольно трудно, поскольку он избегал людей. Поэтому этот риши, который уже не жил в мире людей, используя свои магические силы, через тело коровы вошел в контакт с Капилой и вступил с ним в философский диспут. В процессе беседы они оба отстаивали свою точку зрения. Сьюмарашми придерживался взглядов о том, что ведические ритуалы, жертвоприношения и чтение вед тоже очень важны. А Капила придерживался мнения о том, что важен только принцип самоосвобождения и присутствия. Дискутируя, они сошлись на том, что оба пути достойные, что они подходят для разных людей с разными склонностями, но в конечном счете должны привести к познанию высшей Сущности.

Таким же образом все практики, которые мы выполняем, должны завершиться погружением в осознавание и развитием способности непрерывно и без отвлечений удерживать ум на всевышней Сущности.

Занимаясь служением, вы упражняетесь в самоотдаче. Это важный момент в тренировке, который обязательно принесет вам неисчислимые блага для практики удержания ума на всевышней Сущности.

Практикуя смирение, вы усмиряете свою иччха-шакти и крийя-шакти, открывая возможность быть в состоянии пространства, потому что смирение всегда связано с пространством. Иччха-шакти и крийя-шакти связаны с пятью таттвами.

Практикуя интеллектуальное познание и самоосвобождение, вы упражняетесь в разотождествлении с мыслями, в делании ума гибким и текучим, в развитии внутреннего наблюдателя.

Текст:

«После того как Джанака произнес все это, Аштавакра стал спрашивать снова:

«О царь! Если все так, как ты говоришь – что ум, сделанный бездеятельным с помощью устранения мыслей, становится совершенно чистым и способным к проявлению наивысшего Сознания, – тогда сон обеспечит это сам по себе, поскольку он удовлетворяет твоему условию, и при этом нет никакой потребности в какого-либо рода усилии».

Аштавакра не понял и хотел разобраться, что означает сделать ум бездеятельным, чистым и способным проявить высшее Сознание. Джанака ему сказал:

«Верно, ум абстрагируется во сне. Но в этом случае его свет укутан тьмой, так как же он может проявлять истинную природу? Зеркало, покрытое смолой, не отражает изображения, но может ли оно при этом отражать какое-либо пространство? Будет ли достаточно, в таком случае, устранить изображения, чтобы раскрыть пространство, отраженное в зеркале? Подобным образом и ум, скрытый темной пеленой сна, становится непригодным для освещения и проявления мыслей. Разве такое затмение ума выявит проблеск сознания?»

Здесь описывается разница между чайтанья-самадхи и джада-самадхи. Джада-самадхи – это темное самадхи, чайтанья-самадхи – это самадхи с сознанием. Действует ум или нет – на самом деле это всего лишь вторичная причина, которая обнажает зеркало ума, но что по-настоящему важно, так это сияние света самого зеркала.