Основа, путь и плод учения. Воззрение, медитация, поведение

Мы говорим, что в учении существует основа, путь и плод. Плод – это конечная цель, основа – это то, на что мы опираемся, а путь это то, как мы связываем основу и конечную цель, то есть действия, которые мы предпринимаем. К примеру, для нас основой является естественное состояние, праджняна, исконная мудрость, Брахман, состояние недвойственности, а плодом является полная его реализация. А что такое путь? Путь описывают в трех терминах: джняна, дхьяна и крийя, то есть виденье, осознавание и действие, то есть поведение. Это как троица в христианстве, то есть это понятие, которое следует впитать как самое главное.

Другими словами, если вас спросят, в чем заключается ваше учение, вы можете сказать, что учение есть видение, медитация и поведение. Виденье указывает на то мировоззрение, которое мы пытаемся принять, это недвойственное видение вне субъекта и объекта. Говорят, что если видения у тебя нет, то все остальное уже неправильно. То есть сколько бы ты ни медитировал и ни следовал каким-то обязательствам или принципам, а виденья нет, то это значит, что исходная основа ложная. Следует очень тщательно разобраться, что же означает это видение, иначе медитация может завести в такие лабиринты, из которых ты не выберешься, не обладая правильным видением.

Вселенная бесконечна, миров бесчисленно много, а медитация подобна тоннелю, по которому мы идем. Итак, видение – это недвойственность. С точки зрения лайя-йоги, есть концептуальное понимание недвойственности, например, если вы хотите понять, на что вам нужно ориентироваться или опираться в этой жизни, вам нужно открыть «Авадхута-гиту». Это самый классический и первый из всех текстов по адвайте, данный Даттатреей. Можно почитать труды Шанкары либо более современных классиков, например Раманы Махариши. Но везде вы увидите одно и то же: адвайта это всегда один вкус, независимо от того, где она проповедуется (в Америке, в Африке или в Индии); адвайта везде одинакова, она не меняется ни со временем, ни с географией. Если вы хотите укорениться в видении, то, разумеется, следует изучать эти тексты и следует их сделать своим сердцем.

Однако этого мало, потому что это просто концептуальное понимание. Даже став пандитом, цитирующим все эти тексты, можно быть слепым, поскольку интеллектуальное знание текстов еще ни о чем не говорит.

В «Гаруда-пурана-сарадхаре» так сказано: «Кто ловко Брахмана толкует, но свою медитацию страстями сгубил, тех знание наихудшее». В лайя-йоге нас интересует не столько интеллектуальное понимание Брахмана, сколько видение вне концепций. Это разряд видения, равноценный пониманию. Когда мы сами пробуждаем это видение, этот вкус недвойственности, то внезапно наш ум распахивается и становится огромным пространством, в котором некому что-либо утверждать, не в чем сознаваться; пусть мы его не реализовали, оно еще не удержано, тем не менее мы уже представляем вкус этого видения и знаем, что оно вне концепций, то есть выше логических построений.

Если у нас есть какое-то видение, мы можем, к примеру, дать вразумительный ответ, какая все-таки лягушка глотает слона. А если виденья (джняны) нет, то мы просто будем чесать затылок.

Кроме виденья есть медитация, осознавание. Это то, как мы поддерживаем видение. То есть можно сказать, что видение – это конечная точка, а медитация – это средство, например атма-вичара, наблюдение за действиями тела и прочее. Поскольку у нас есть искусство созерцательной ходьбы или сидячая медитация, то практиковать учение – это значит постоянно быть в каком-то медитативном состоянии. То есть истинный практик не может быть бессознательным: он либо в атма-вичаре, либо в санкальпе «это сон», либо в чистом видении, либо в наблюдении за телом, то есть он все время что-то делает. То есть, если вы пришли в «Радужный свет» из «Цветущего лотоса» и по пути не практиковали вообще ничего, а были погружены в свои мысли, то это недостаток в дхьяне, медитации, то есть вам еще пока не удалось соединить ходьбу с медитацией.

Наконец, существует третья составляющая пути – это действие, поведение. Наша медитация и видение должны проявляться в нашей жизни. Если они не проявляются, значит, мы не растем духовно. В относительном смысле поведение – это, к примеру, виная или принцип избегания четырех падений. В общем смысле поведение – это такая гибкая вещь, которая указывает на то, как вести себя в разнообразных ситуациях. Можно сказать, что если ты освоил поведение, то становишься человеком Дхармы, потому что полностью реализовать поведение – это значит стать пустым, как полый бамбук, и очень гибким во всех проявлениях.

Часто те практики, которые склонны к философии, реализовывают видение, то есть с видением им все понятно. Есть медитаторы, которые обладают склонностью к сидячей медитации благодаря тому, что практиковали в прошлых жизнях, однако они получают различные опыты и не знают, что с ними делать из-за недостатка видения. Это другой пробел. Есть хорошие медитаторы, обладающие видением, однако они не могут проявить это в обычной жизни, в действии, потому что их умы негибкие. Их медитация и виденье в бытовых ситуациях куда-то теряется, все напрочь забывается, и они становятся подобными обычным людям.

Если виденье соотносится с дхармакайей, или джняна-деха, то медитация соотносится с самбхогакайей, или пранава-деха. Поведение же соотносится к нирманакайей, или шуддха-деха, с проявленным телом. К примеру, тот, кто реализовал видение, может легко реализовать непроявленный аспект и за счет одного видения на долгое время войти в пустоту. Однако ему не удастся реализовать аспект лучезарного тела в верхнем мире форм, поскольку для этого нужно медитативное состояние. Либо тот, кто реализовал медитативное состояние, будет блистать в верхнем мире форм, но если он решит воплотиться, чтобы стать бодхисаттвой или аватаром, то из-за отсутствия гибкости и необходимых навыков в поведении он будет жить как обычный человек, даже обладая таким потенциалом, пока не станет практикующим, отъединившись от всего.

Когда же у нас завершены и видение, и осознавание, и поведение, то в совершенстве реализованы все три тела, все три аспекта.

Эти наставления связаны с третьим аспектом, поведением, то есть с тем, как мы воплощаем Дхарму в нашей жизни. Часто именно с поведением связано множество омрачений, или недостатков в осознавании. Поведение подобно безошибочному зеркалу: оно отражает все наши ошибки в медитации, все зацепки нашего ума. Бывает так, что человек может хорошо медитировать внешне, например в ритрите, когда вокруг идиллия: все сидят с бритыми головами, двигаются по распорядку, нет никаких трений или противоречий, и так можно сидеть несколько месяцев. Но все меняется, когда практукующие выходят из ритрита, начинают разговаривать, делать что-то. Во время ритрита кармы были блокированы распорядком, колокольчиком, сидячей позой, поэтому казалось, что их вроде бы и не было, что все святые. Но как только кармам вновь позволено проявляться, они вступают в силу, и весь медитативный опыт сносится. Почему так происходит? Причина в том, что в силу вступает проявленное, поэтому требуется более высокая степень самоконтроля, чтобы сохранять медитативное состояние, когда кармы разворачиваются из каналов.

О том, кто обладает такой степенью самоконтроля, можно сказать, что он действительно имеет успех в медитации и что-то реализовал, поскольку даже при разворачивании карм его медитативное сознание не утрачивается. Если при разворачивании карм йогин утрачивает свое медитативное сознание, это указывает на то, что его медитативные опыты неглубокие.

Текст:

«Что бы вы ни изучали, вам нужно исследовать, анализировать, чтобы устранить все сомнения и вопросы. Глубина убежденности, полученной от такого обучения, проникнет в ваше бытие, создаст твердую основу для будущей реализации. Устранив основные сомнения и вопросы, необходимо углублять свое понимание посредством практики медитации. Как обучение, так и размышление над полученными знаниями очень важны, но только в сочетании с практикой медитации они смогут обеспечить реальное продвижение. Так что важность каждого аспекта дисциплины – обучения и медитации – невозможно переоценить.

Если вы практикуете их без привязанности к этой жизни, это принесет вам огромную пользу, но вы не получите никакой пользы, если будете заниматься этим в мирских целях, поэтому лучше оставить все неискренние подходы к дисциплине и медитации».

Разумеется, здесь не идет речь о том, что мы занимаемся практикой в мирских целях, поскольку монахами не для этого становятся. Однако под мирскими целями следует понимать более тонкие нюансы сознания, которые нам пока не заметны. Существует определенная мирская часть ума, которая находится глубже, чем мы можем пока ее видеть. Фактически любая активность ума, связанная с получением выгоды для себя, направленная на эгоистичное получение пользы для себя – это та же самая мирская часть ума. И слова «мирские цели» следует рассматривать именно с этой точки зрения.

То есть мирские цели могут очень завуалировано прятаться под духовными, ложное эго может очень хорошо мимикрировать и сохраняться даже у практикующих с большим стажем. Даже монахи-отшельники, проведшие в ритритах долгое время, понимают это, поскольку знают об этом на своем опыте. Существуют тонкие мирские тенденции сознания, которые уходят вглубь, но могут еще очень долгое время оказывать влияние на ум и держать его как в клетке.

Выследить их трудно, потому что они не внешне мирские. Казалось бы, человек не хочет ни власти, ни богатства, ни золота, ни женщин, ни самоутверждения, а истинно практикует, тем не менее какие-то тонкие подводные течения ума все равно присутствуют. Цепляния за медитативные опыты, тонкие фантазии в медитациях, соскальзывание на бессознательные уровни при ходьбе, потеря ясности при обычных ситуациях и включение более низких программ отождествления, эгоистичные цепляния за себя – все это примеры таких незаметных подводных течений, которые йогин должен научиться отслеживать.

Текст:

«Если вы медитируете в интересах одной лишь этой жизни, желая показаться перед другими великими практикующими, такая практика является фальшивой. На самом деле такое занятие обесценивает всю пользу занятий Дхармой. Не лучше ли просто не утруждать себя из-за ничего? С другой стороны, обучение с правильной мотивацией устраняет интеллектуальное невежество, а правильно предпринимаемая медитация, несомненно, углубляет духовную реализацию. Руководствуясь этими соображениями, святые подчеркивают важность различия между правильной и неправильной практикой, поведением, обучением и медитацией, ибо все они могут быть легко уязвлены привязанностью к этой жизни».

Под привязанностью к этой жизни, если рассматривать в негативном толковании, имеется в виду прежде всего привязанность к эгоистическому восприятию этой жизни. По большому счету, нет ничего, кроме этой жизни; все вовне и внутри, жизнь и смерть есть эта великая жизнь. Но когда речь идет о привязанности к этой жизни, то имеется в виду привязанность к конкретному кармическому видению, конкретному обусловленному эгоистическому восприятию. То есть привязанность к старому образу самого себя, когда наше старое эго цепляется за самого себя.

Текст:

«Святой просит нас понять и разобраться, что, какой бы духовной практикой мы ни занимались, она может быть как истинной, так и не истинной, как соответствующей, так и несоответствующей Дхарме. Сначала вы должны различить эти две стороны, чтобы узнать, что усваивать, а чего избегать. Сказано, что для занимающихся дисциплиной, обучением и медитацией на основе одних лишь привязанностей практика создаст причины для увеличения восьми мирских забот: обретения и потери, удовольствия и неудовольствия, хвалы и хулы, славы и бесславия.

Если человек принимает духовный обет по соблюдению дисциплины, он не должен соблюдать его только ради того, чтобы выделиться на фоне других. Цель нравственного поведения не имеет ничего общего с удовлетворением нужд этой жизни, с повышением репутации или с получением почета других людей. Если мы пытаемся практиковать Дхарму исходя из таких поверхностных соображений, то наша практика не может называться истинной и искренней.

Дисциплина подобна ногам, которые должны быть крепкими, чтобы пройти путь Дхармы и обрести на пути все необходимые качества. Тот, чья прогнившая дисциплина лишена такой силы, подобен калеке, пытающемуся достичь места назначения, если ему вообще суждено до него добраться».

Под дисциплиной здесь следует рассматривать не только соблюдение принципов винаи; на более глубоком уровне дисциплина означает постоянный анализ и корректировку своего отношения к практике Дхармы. Именно благодаря такому постоянному бдительному анализу, осознаванию и корректировке, мы всегда пребываем в бдительном состоянии. За счет этого рождается гибкость. Если мы не бдительны и не анализируем свое сознание, то у нас нет такой гибкости. А отсутствие гибкости означает, мы недостаточно пусты, мы не можем отбросить наши эмоции и мысли перед Дхармой.

Можно провести простой тест, чтобы прямо сейчас проверить себя на наличие или отсутствие необходимой гибкости в поведении. Представьте, что послушника, который всего три месяца в сангхе, назначают Стражем Дхармы или управляющим. Смогли бы вы его с чистым сердцем принять так же, как и управляющего, который был до него, и искренне выполнять все его наставления, рассматривая это как практику, данную Гуру? Те, кто сами всего три месяца в сангхе, возможно, смогли бы. А те, кто практикует уже пять лет? Это непросто. Вам постоянно пришлось бы сталкиваться с ситуацией, когда противопоставляются принцип дисциплины и наставления Гуру с одной стороны и весь ваш сформированный опыт, когда вы видите человека со всеми его недостатками с другой стороны. Для этого необходимо смещать фокус с человека, с его недостатков на Гуру-йогу, на божественную искру в нем и в обычных ситуациях смотреть только на нее, отбрасывая весь свой внутренний опыт. Если вы не являетесь пустым, то у вас внутри очень многое бы перевернулось, прежде чем вы смогли бы это сделать. А тот, кто пустой, смог бы это сделать без особых проблем, потому что для него поверхностные качества не так уж и важны, потому что он сразу смотрит в корень. Коль сейчас через этого человека начала действовать шакти Гуру, то так тому и быть, ведь в любом случае все есть духовная практика.

Раньше я особенно любил такие практики, потому что они очень быстро давали человеку посмотреть внутрь себя, но поскольку многим трудно было выполнять их, я перестал применять такой подход. Человеку в обыденных ситуациях трудно быть сознательным к наставлениям Гуру постоянно, каждую минуту.

Если вы помните, святые часто проявляли величайшие чудеса смирения. К примеру, Франциск Ассизский, будучи главою ордена францисканцев, поставил над собой младого монаха в качестве начальника, который следил бы за всеми его действиями и указывал на недостатки. Более того, он перед этим монахом отчитывался. Это не юродство, а очень высокая степень смирения, потому что он решил таким образом укротить свое эго. Святой не видит людей как таковых, он видит Бога через тело человека, через тела животных и через все остальное. С кем бы или с чем бы он ни вступал во взаимодействие, он в этом поклоняется в первую очередь Богу. Даже если у человека есть какие-то относительные недостатки, святой понимает, что это Бог, играющий в человека с относительными недостатками, но божественное величие человека от этого никак не затмевается. Такое видение возможно для того, кто реализовал Бога в самом себе, то есть пребывает в очень глубоком присутствии. А отсюда и появляется смирение. Смирение означает, что человек смотрит в корень, а не на поверхностные качества живого существа, хотя он и не утрачивает при этом относительную способность к анализу и пониманию.

Текст:

«Все святые просят своих учеников понять различие между нравственным и испорченным поведением. Как бы вы ни пытались дисциплинировать и обуздывать негативные действия тела, речи и ума, искреннее соблюдение обетов мирянина или полного монаха, без лицемерия обеспечит вам как временное, так и абсолютное счастье. Истинное духовное поведение приносит счастье в этой жизни и рождение в лучших мирах в будущем, оно закладывает причины освобождения от сансары. От вас лишь требуется соблюдать обеты, не смешивая их с восемью мирскими заботами. Тот, кто тщательно следует обетам в соответствии с наставлениями, получит от этого большую пользу, так как они несут в себе большую ценность».

Чтобы достичь освобождения, абсолютно необходимо культивировать добродетель и воздерживаться от грехов в делах, в словах и в мыслях. Если вы способны практиковать десять благих действий тела, речи и ума, это создаст прямые причины вашего счастья. Чтобы получить в следующей жизни хотя бы человеческое рождение, в этой жизни нужно полагаться на одну лишь добродетель.

Истинное поведение – это превосходное намерение соблюдать дисциплину для достижения просветления с мотивацией принесения пользы всем живым существам. Настоящая нравственность успокаивает и остужает наше бытие, предоставляя возможность устранить мучащие нас страдания. Правильная дисциплина смягчает наши невзгоды и вселяет в нас веру, преданность и ответственность, отсутствующие у недисциплинированных людей. Вот почему так важно усердствовать в правильном поведении.

Под дисциплиной подразумевается не только формальное следование какому-то расписанию, но и способность к внимательности и к осознаванию. По большому счету, дисциплиной является не выполнение каких-либо действий или запретов, а именно эта внимательность, которая стоит за намерением их выполнять.

Текст:

«Какими бы практиками вы ни занимались, успех их зависит только от вашего намерения».

Кто-то может сказать: «А махасиддхи вообще не практиковали какую-либо дисциплину». Не совсем так. Говорить, что у махасиддхов совсем не было дисциплины, – это значит лгать или обманываться. Некоторые из них были монахами, некоторые внешне вели образ жизни мирян, некоторые внешне вели образ жизни авадхут, то есть непостижимых существ. Каждый из них действовал в соответствии с обстоятельствами, в которых они жили, тем не менее махасиддхи обладали дисциплиной. Их дисциплина была очень велика, она была внутренняя; и только исходя из внутренней дисциплины, они могли принимать тот образ жизни или другой. Дисциплина, которая происходит из осознанности, – это самый высший вид дисциплины, из которой исходят другие действия и правила.

Наивно было бы думать, что махасиддхи не обладали самодисциплиной. Если ты не обладаешь самодисциплиной, ты никогда не получишь никаких достижений.

Текст:

«Практикующий должен обладать таким базисом, на котором строится истинный прогресс во всем дальнейшем обучении и медитации. Это превращает ум в благородную почву, именно из этой почвы могут вырасти все другие зачатки обучения, анализа и медитации. Если мы не будем соблюдать наши обеты, мы вряд ли переродимся даже людьми или богами, так как дисциплина является основной причиной таких перерождений. Практика щедрости, безусловно, приводит к богатому рождению, но сама по себе она не гарантирует перерождения человеком или Богом.

В результате практики щедрости в прошлых жизнях, которая не сопровождалась нравственным поведением, индивид может родиться животным типа обезьяны, которую будут окружать сокровища и золото. Одна лишь щедрость поможет обезьяне наслаждаться великолепным изобилием в лесу, но без дисциплины это ни продвинет дело дальше».

В сутре дисциплина имеет внешнее значение, то есть суть дисциплины или каких-то обязательств заключается в том, что обеты соблюдаются буквально, без какой-либо подоплеки. В ануттара-тантре дисциплина имеет внутреннее значение, то есть для нас под дисциплиной подразумевается качество сознания, внимательность и осознанность, которые позволяют действовать тем или иным образом. Фактически любые действия исходят из дисциплины внимательности.

Текст:

«Однако когда дело доходит до соблюдения нравственных принципов, некоторые практикующие пытаются соблюдать дисциплину, удерживая в то же время небольшую привязанность к этой жизни. Они продолжают вынашивать мысли о выгоде в этой жизни, стремясь к почету, уважению, похвалам и прочему. Такой тип поведения, смешанный с мирскими целями и мотивированием называется аморальным. Каким образом аморальная дисциплина проявляется в действиях практикующих? Тот, кто озабочен восемью мирскими заботами, может соблюдать свои обеты только частично из-за испорченных намерений и неправильной мотивации. Это не только разлагает поведение, но и вынуждает практикующего критиковать и завидовать другим дисциплинированным людям, монахам».

Существует много наглядных примеров, позволяющих нам осознать эти проблемы. Например, практикующий может соблюдать ряд обетов, делая в то же время унижающие замечания, типа: «Эти монахи приняли обеты, но не соблюдают их подобающим образом, они, безусловно, опустились. Только мое поведение можно назвать примерным». Критика поведения других посредством унижающих замечаний, сопровождающаяся одновременным расхваливанием своей дисциплины является показательным примером испорченности нравственности. Нечистая форма дисциплины обнаруживает себя не только в презрительном отношении к недостойным нарушителям обетов, но и к тем, кто обладает достойным поведением.

В этом случае человек не сможет удержаться от замечания типа: «Да, пожалуй, он соблюдает обеты исправно, но разве он обучался или медитировал по-настоящему?» В более хронических случаях такие практикующие могут впадать в сильную зависть по отношению к тем, кто соблюдает дисциплину. Они могут говорить: «Свои обеты он соблюдает правильно, но…» – и начинают перечислять предполагаемые недостатки, продолжая унижать человека, несмотря на то, что критикуемый ими может обладать восхитительной дисциплиной. Лицемерные практикующие не могут вынести такого примерного человека и чувствуют необходимость отыскать в нем недостатки. Упадочность такого отношения заставляет этого человека также замечать мелкие оплошности в соблюдении обетов другими и выставлять их недостатки напоказ, язвительно говоря о них в присутствии посторонних. Такой человек может пытаться вносить сомнение в умы тех, кто почитает этого практикующего за его прилежное соблюдение обетов. То есть лицемер с фальшивой моралью всегда ищет повод кого-то унизить, он всегда найдет причину для критики.

Во внутреннем смысле следует понимать, что лицемер с фальшивой моралью – это не какой-то конкретный человек, конкретный монах, скорее, это качество нечистого ума, которое часто остается у практикующего где-то на задворках подсознания. Если этот ум не контролировать, то это нечистый человечек – папа пуруша, маленький человек греха. По сути, он тоже является частью естественного состояния, и если вы находитесь в присутствии, то вы его полностью подчинили, он больше вас не беспокоит, он с вами интегрирован, вы смогли объединить его с бесконечным пространством. Даже все нечистые энергии – это что-то наподобие игры бесконечного пространства; вы уже нисколько не пятнаетесь этими энергиями и не придаете им особого значения.

Однако пока такая интеграция не произошла, эта лицемерная часть практикующего живет внутри и постоянно подзуживает его. Она огрызается на вопросы других, критикует, испытывает гнев, подавляя его внутри и прочее.

Текст:

«Вряд ли кто-нибудь может вдохновить такого лицемера на доброжелательные помыслы, а он, в свою очередь, никогда не упустит случая кого-то унизить. Такие плоды приносит неискренняя практика дисциплины, которую лучше вообще избегать».

Каким образом можно стать искренними практиками? Только внимательно отслеживая малейшие проявления этого папа-пуруши и постоянно ставя лицом к лицу свою осознанность и эти проявления. Когда мы так делаем, то внезапно видим, что все нечистые вещи не имеют никакой силы, что они мгновенно преображаются в чистое видение, что на самом деле это была грубая вязкая неосознанная энергия, которая теперь полностью объединилась с нашим умом, подобным пространству. Она становится как бы подчиненной нам, и тогда мы чувствуем чистоту на очень глубоком уровне. Мы в принципе меняемся, потому что принимаем чистое видение как часть нашей души. Теперь даже если все будет против нашего чистого видения, мы не отречемся от него. Даже если мы столкнемся вовне с совершенно скверным к нам отношением, мы не отречемся от нашего позитивного отношения, от Четырех Бесконечных, потому что утвердились в очень глубоком чистом понимании.

Когда такое понимание наступает, говорят, что йогин сделал довольно большой прогресс в своей жизни, что теперь внутри него нет ничего, кроме чистого видения. Чистое видение не означает, что надо отгородить часть своего ума от нечистого, направить его на святое и просто не касаться нечистого. Скорее, чистое видение предполагает, что мы настолько усиливаем свет осознавания, что он распространяется на все части «я»: на чистые, и на нечистые, а также и вовне. Мы интегрируем эти части, захватив их силой своего присутствия, поэтому теперь наше сознание может воспринимать любую ситуацию, любое проявление, но оно будет всегда воспринимать его только в чистом видении.