Гл. «Карма и иллюзорное видение».
Врожденные склонности. Кармическое видение 
Качества Абсолюта. Отпускание и самоотдача

Текст:

«Карма.

По истине, самое пагубное – это врожденные склонности и иллюзорное видение. Если мы не способны разрушить их сейчас, то потом, после смерти, это сделать уже невозможно, так как наша карма и клеши слишком сильны».

Карма и иллюзорное видение – это те демоны, отвлекающие нас от преданности Ясному Свету, нашей Саморожденной Мудрости, которые описываются в христианстве. Они улавливают наше сознание и всевозможными способами пытаются усыпить его бдительность. Это шепот майи во время сессии медитации: «Усни, усни». Этот шепот майи, околдовывающий нас, действует постоянно: когда видишь нечто привлекательное, когда входишь в замешательство, пугаешься, ешь и т.д. Он постоянно говорит: «Поверь, я – реальность! Ты существуешь». Нет другого способа выстоять, кроме как все время противопоставлять этому шепоту майи собственную бдительность. Когда в нас возникает какая-либо эмоция, этот шепот снова проявляется: «Как они смеют?! Ты такой хороший, это несправедливо!» Тогда мы должны напомнить себе, что существует смерть и обязательное перерождение, что все, кроме нашей пробужденной осознанности, не имеет никакого значения. Пробужденная осознанность не есть только некая внутренняя ясность. Это осознанность абсолютного Источника, повернутость к безграничному свету, к принципу творения Вселенной.

Часто, чтобы дать представление о проявлении природы всех явлений, приводят пример светильника. Я тоже привожу вам такой пример. Есть глиняная кукла, внутрь которой помещен масляный светильник или свеча. Глиняная кукла находится в темной комнате. Через глазницы исходит сияние ее внутреннего света – свечи, которая помещена внутрь нее. Это сияние, выходя через глазницы, освещает стены в темной комнате, но глиняная кукла не понимает, что это сияние исходит из нее самой. Благодаря этому сиянию на стенах иногда можно видеть причудливые узоры, а иногда можно видеть устрашающие картины. Глиняная кукла, созерцая эти изображения, одних узоров пугается, а к другим привязывается, не понимая, что все они произведены светом, исходящим из нее самой. В лайя-йоге следует понять этот принцип: все творение, все Бытие Вселенной освещается нашим собственным внутренним светом. Этот свет поднимается по каналу сердца и проецируется через глаза, превращаясь в видимую трехмерную Вселенную. Сначала эти видения образовываются внутри, затем они благодаря способности зрения и глазам проецируются наружу, тогда прана от глаз касается видимых объектов. То же самое происходит с обонянием, слухом, осязанием. Все эти внутренние звуки и видения, пульсируя, проецируясь, образуют внешнюю Вселенную.

А теперь представьте, что мы смотрим на эти блики и считаем их чем-то отдельным. Потом мы относимся к этим рисункам как к чему-то настоящему, а себя забываем. Карма – это то, какие рисунки проявляются. Клеши – это когда такие видения и рисунки вызывают в нас помутнение сознания, затуманенность, неясность или омраченность. К примеру, при перерождении такое живое существо видит в бардо дхарматы огромных божеств, которые могут быть запредельные, пугающие, устрашающие, величественные, тем не менее они исходят из сердца самого живого существа. Если нам ясен этот принцип, внезапно мы понимаем, что являемся источником, а значит, мы сами обладаем такой величественной, устрашающей, запредельной природой, и нам надо просто в это верить. Если мы не понимаем этого, мы либо отвергаем, либо привязываемся к тому, что проявляется, и следуем по пути сансары.

Проявить осознанность – это значит проявить внимательность к абсолютному Свету нашей природы и не обращать внимания на блики кармы. Когда такой Свет не распознается, говорят, что это рога, подобные рогам зайца, то есть это то, чего нет, но что принимается за реальность. Когда же он распознается, говорят, что это сияние исконной Мудрости.

Текст:

«Живые существа держатся за мысли, истинный йогин – нет. Мысли живых существ, словно резьба по камню – любая мысль оставляет след. След остается от любого умственного действия, вот почему необходимо признать, что есть карма, клеши и врожденные склонности. Однако мысль, проявляющаяся в уме настоящего йогина, подобна рисованию по воздуху. Движение, несомненно, есть, но оно лишь кажущееся, потому что йогин зрит природу своего ума. Живые существа держатся за мысли, истинный йогин – нет».

Когда мы говорим о качествах Абсолюта, они описываются как ачинтья (непостижимый), ананта (бесконечный или беспредельный). Термин «ачинтья» относится к выходу за пределы всех понятий и концепций. Если бы мы Его определили в терминах чистоты или совершенства, то все равно это было бы какое-то описание. Когда мы говорим «непостижимый», это означает, что никакой термин не сработает, что это видение, полностью оторванное от понятийного, концептуального ума. Когда мы утверждаемся в нашем созерцании исконного света, то следует разобраться, что же созерцает этот свет? Какая часть нашего ума может подлинно воспринимать этот великий свет? И мы выясняем, что это та часть ума, которая находится за пределами всех понятий. Иногда учитель проверяет, насколько ученик понимает этот слой ума, который полностью запределен понятиям. Когда же мы носим какие-либо идеи в своем уме и связываемся, то даже если мы пытаемся созерцать этот изначальный свет нашего «Я», это подобно мутному стеклу, через которое пробивается свет, но большая его часть теряется. Поэтому мы усердно ищем в медитации то состояние вне концепций, благодаря которому мы делаем наше состояние подлинно присутствующим.

Текст:

«Здесь нет двойственности, при которой держатся за представление о воспринимающем и воспринимаемом, и, следовательно, нет никакого накопления кармы; вот в чем смысл непрестанного самоосвобождения, которое происходит само собой».

Такое непрестанное самоосвобождение можно уподобить вере в то, что невидимо, неслышимо и не постигается понятиями.

Текст:

«Невозможно быть просветленными, пока остаются омрачения, неблагая карма. Их нужно остановить и очистить, и поэтому мы выполняем предварительные практики очищения и раскаиваемся во всех совершенных нами неблагих действиях. Кроме того, таким способом можно основательно и навсегда положить конец неблагой карме. Момент узнавания сущности ума полностью и немедля прекращает карму омрачения».

Раскаяние и очищение – это важная практика, особенно для начинающих. Однако все-таки прямое узнавание исконного света является самым высшим раскаянием. Когда вы узнаете этот свет и касаетесь импульса его исходящей энергии, он сам очищает бесчисленное количество карм прожитых жизней. Поэтому нашей практикой очищения является не столько собственное очищение, сколько настройка на этот свет и самоотдача ему, когда очищение происходит благодаря силе этого света.

Текст:

«Момент узнавания сущности ума полностью немедля прекращает кармы омрачения. Он очищает неблагую карму, накопленную с прошлых времен, и не допускает ее создания впредь. Пока длится это узнавание, кармы и омрачения целиком и полностью остановлены, поэтому совершенная устойчивость в постижении способности пустоты познавать, подразумевает полное устранение всех омрачений и неблагой кармы».

Когда мы находимся в состоянии полной преданности Абсолюту, раскрытости, распахнутости и бдительности, в этот момент все наши самскары и васаны блокируются. Это подобно тому, как при входе царя во дворец все замирают, чтобы приветствовать его, никто не делает ничего постороннего. Таким же образом все клеши и импульсы, исходящие из наших карм, останавливаются и перестают действовать.

Текст:

«Качество.

Говорят, что вначале разъясняется не-Бытие, затем Бытие, а в заключении – единство Бытия и не-Бытия».

Вначале, чтобы определить абсолютную Истину, разъясняется непроявленный аспект, пустотность, когда говорится, что Абсолют находится вне всяких категорий, качеств, гун, таттв. Нети-нети (не то, не то) – это пустота за пределами всего. Когда ученик усваивает эту истину и немного проясняет медитативный опыт, его ум перестает смотреть на мир обыденным способом. На что бы он ни глянул, он думает: «Это не то. Это не Абсолют, не конечная Истина. Это все имя и форма». Он уже не смотрит на мужчин, женщин, собак и деревья. Какое бы видение он ни увидел (божество, прекрасные дворцы или ангелы), он говорит: «Это не то, Абсолют находится за пределами любого видения».

Когда же он постигает пустотность и непроявленный принцип, его ум полностью отрывается, он постигает запредельное, безумное видение святых. Тогда наступает следующий черед: ему объясняется принцип проявленного, говорится, что Абсолют также имеет способность проявляться, что непроявленная нирвана – это как лента с одной стороной, что внешний мир тоже абсолютен, если на него смотреть глазами подлинного созерцания. Тогда йогин снова смотрит на то, что он раньше не замечал (дома, деревья, облака и людей), только теперь он смотрит на все это другими глазами. Форма, оболочка, имя не имеют никакого значения (это подобно тому, что все кувшины глиняные), имеет значение только та искра Абсолютного, непроявленного, которую теперь он видит в гуще проявленного.

Наконец, на высших стадиях йогин постигает их единство. Постичь единство – это значит постичь, что проявленное и непроявленное действуют одновременно, что проявленное и непроявленное суть одно и то же. Прямо сейчас эти тела абсолютны, прямо сейчас Брахман дает вам даршан через коров, петухов, послушников и других. Вначале мы видим корову как корову, она нам нравится или не нравится. Мы видим дерево как дерево, собаку как собаку, монаха как монаха. У нас по отношению ко всему возникают обычные чувства: либо приязни, либо отвращения, либо нейтральные. Но когда мы открываем непроявленное, мы перестаем видеть монаха, мы понимаем, что это все не имеет никакого отношения к тому запредельному. Мы понимаем, что все это подобно иллюзии, это все не то, это вообще можно не замечать. Когда же мы прозреваем дальше, мы внезапно видим, что непроявленное есть и в монахе, и в корове, и в собаке, и в дереве, и в камне.

Наконец, когда мы прозреваем еще дальше, мы видим, что не только непроявленное есть в монахе, корове, дереве и камне, но даже проявленное в собаке, корове, дереве или камне – это абсолютное. И тогда мы постигаем Абсолют в непроявленном, Абсолют в проявленном и игру Абсолюта как единство проявленного и непроявленного. Вместе с этим изменяется и наше понимание. Раньше мы наивно считали себя человеком. Но медитируя на природу Ума, мы открыли свою непроявленную, пустотную, запредельную сущность и узнали, что мы – бесконечное Бытие, которого не коснется ни рождение, ни смерть. Однако мы в теле – это еще обычный человек. Когда же мы низвели это понимание в относительное измерение, мы увидели, что непроявленное постоянно проявляется в нашем теле, куда бы мы ни пошли, и мы можем быть в присутствии не только в сидячей медитации. Когда же наше сознание углубилось еще больше, мы увидели, что не только непроявленное проявляется в нашем теле, а само тело является частью непроявленного, что само тело и все его действия являются полностью абсолютными, пробужденными, что это его игра, и прямо сейчас это тело есть тело пробуждения. Оно совершает запредельную игру, танец энергии в относительном.

Текст:

«С точки зрения сущности ума, не-Бытие выражает ее изначальную чистоту, а Бытие – ее спонтанно-присутствующую природу. Нераздельность Бытия и не-Бытия означает единство изначальной чистоты и спонтанного присутствия. То и другое есть качество естественного состояния. Все просветленные качества – это качества естественного состояния».

Изначальная чистота – это Атман в его исконной основе, незапятнанный никакими качествами. Проявленный мир – это проявление его энергии, это его природа. Нераздельность означает, что его незапятнанность существует нераздельно вместе с его энергией. Энергия проявляется на тонком уровне как звук, свет и божества, а на грубом уровне как пять грубых элементов: ветер, вода, реки, камни, горы, тело. Проявленное является игрой, бесконечно проявляющейся энергией этого изначального состояния. Когда мы постигаем эти три вещи, все становится единым, абсолютным, нигде нет изъяна, нигде нет сансары. Куда бы мы ни бросили взгляд, все абсолютно, запредельно и совершенно, нигде нет разрывов, нет даже тени промежутка.

Обычно у нас есть промежутки в медитации или в понимании: в медитации есть понимание абсолютности, но по выходу из нее оно теряется; в присутствии есть понимание, но при отвлечении оно теряется; в непроявленном есть понимание, но в проявленном оно теряется, или же есть понимание в проявленном и непроявленном, но в единстве оно теряется. Когда же мы раскрываем эти три принципа, то нигде нет промежутка даже в миллиметр, тогда все запредельно, чисто, совершенно, изначально абсолютно. Мы наслаждаемся абсолютным пробуждением, в котором нет даже тени страдания. Сказать, что мы наслаждаемся, это тоже некоторая иллюзия. Мы наслаждаемся тем, что убрали себя и полностью отдали себя этому свету пробужденности, тогда не мы наслаждаемся, а изначальный недвойственный свет пробужденности наслаждается в теле, которое когда-то мы ошибочно приписывали себе, считая, что есть некое «я», обладающее умом и телом. Но благодаря устранению клеш и прослойки двойственного ума, этот свет низошел из непроявленного в проявленное, и объединился в их единстве, непостижимой игре. Тогда этот свет наслаждается посредством своего собственного тела, и этот свет есть не что-то другое, а мы сами. Тогда другие со стороны говорят: «Он достиг просветления». Но на самом деле происходит воссоединение с этим запредельным светом. Свет говорит: «Какая чушь! Я всегда был вне достижения, я просто низошел в это тело. В этом теле был какой-то глупый ум, который возомнил себя чем-то отдельным. Я его растворил и низошел в это тело. Только Я существую, и кроме меня ничего нет. Я всегда чист, совершенен и пробужден. А другие умы в других телах, которые не видят единства со мной, говорят, что этот человек достиг просветления». Тогда этот свет думает (разумеется, он не думает человеческим способом): «И в этих телах Я проявлюсь таким же образом, и они изменят свое ошибочное мнение». Поэтому, с относительной точки зрения, говорят, что йогин практиковал столько-то лет и достиг освобождения, а в абсолютном смысле Ясный Свет говорит: «Он сопротивлялся мне двенадцать лет. Наконец-то, он сдался, и Я смог войти в его тело, несмотря на то, что его ум так сильно цеплялся за свои представления».