Текст «Чатурашитта сиддха-правритти».
«Жизнеописание 84 Махасиддхов». Канхапа.
О способностях (сиддхи). Качества практикующего Истинное пробуждение. Два типа монахов.

Текст:

Канхапа.

Мастер Канхапа, еще известный как Кришначари, жил в Сомапури. Он вышел из касты писцов, а учителем его был Джаландхари. Став монахом в одной из вихар (монастырей), построенных царем Девапалой, он практиковал двенадцать лет. Однажды земля дрогнула, и он увидел множество воплощений божества. Новоиспеченный сиддха был на «седьмом небе» от счастья. Но одна из дакинь сказала: «О, благороднорожденный, эти видения ничего не значат, тебе нечем хвастаться. Ты еще не пережил истины».

Потом Канхапа встал на камень и оставил на нем глубокий след. Он был очень горд этим. Забыв о словах дакини, он счел, что обрел все силы Дхармы. Позже он смог подняться и не касаться земли. Гордость его еще больше возросла. Скоро семь зонтиков и семь барабанов спустились с небес сопровождать его; а когда он услышал, как звучат разные элементы мира, он окончательно уверился, что сам добрался до сиддхи (совершенства).

Канхапа сказал своим ученикам: «Поскольку сиддхи уже найдено, давайте поедем на Ланку, в царство демонов, проповедовать Дхарму и действовать на благо всех существ».

И он отправился в путь, окруженный тремя тысячами последователей. На берегу океана Канхапа пошел по воде, не проваливаясь, не в силах сдержать ликования. «Даже мой Гуру не умеет этого!» – думал он.

Но, чем больше росла его гордость, тем меньше сил у него оставалось, и он начал тонуть. Когда Канхапа понял, что сейчас захлебнется, он поднял глаза к небу и увидел над океаном своего учителя Джаландхари.

– Что ты здесь делаешь, Канхапа, – спросил тот, – и куда ты направляешься?

Канхапа покраснел от стыда.

– Я хотел попасть к демонам Ланки. Но силы, которые я считал большими, чем силы учителя, оставили меня. Я тону из-за своей гордости и ослепления.

– Так не пойдет! – сказал учитель. – В Салипутре сейчас живет мой ученик, ткач. Отправляйся к нему и делай то, что он скажет.

Как только Канхапа решил послушаться, силы вернулись к нему. Он уже вновь не касался земли, его сопровождали зонтики и барабаны, он оставлял глубокие следы в камне. Окруженный тремя тысячами учеников он поехал в Салипутру.

Он отправился искать ткача. Наконец, далеко на окраине города он нашел одного, который, ничем не пользуясь, мог соединить разорванную пряжу. Догадавшись, что именно об этом человеке шла речь, Канхапа сделал ему поклоны.

– Ты будешь делать то, что я скажу? – спросил ткач, и мастер согласился.

Они пошли на кладбище. Отыскав тело, ткач сказал:

– Если ты можешь есть – ешь.

Канхапа вынул нож и хотел отрезать кусок.

– Ешь прямо так!

Тогда мастер силой сиддхи превратился в волка и стал есть.

– Видишь, ты не можешь есть человечину, оставаясь в форме человека, – сказал ткач.

Потом он сделал три дурно пахнущих шарика и предложил один Канхапе. Тот отказался, говоря:

– Люди будут шарахаться от меня.

Тогда ткач съел один, и сразу же боги унесли один наверх, а наги унесли еще один вниз. Потом Канхапа и ткач вернулись в город. Ткач купил еды и напитков на пять медяков и сказал:

– Пойди, собери всех, кто пришел с тобой, и пусть они сядут в круг.

Канхапа подумал, что еды не хватит и на одного человека, но все же собрал учеников. Благодаря энергии ткача-йогина все чашки наполнились рисовой пастой и другими изысканными яствами. Пир продолжался семь дней, и угощение не иссякало, как океан. Затем, когда Канхапа с учениками, поблагодарив ткача, собрались уезжать, ткач сказал:

– Эй, йоги! Те, кто разделяет мудрость и средства, – молокососы, они быстро сдают. Тебе лучше оставаться здесь. Слушай, Канхапа, – продолжал он, – зонты и барабаны – это самое простое. Ты еще не познал природу Дхармы, так что продолжай практику.

Канхапе стало неприятно слушать все это, и он переехал в Бхандокору, что было в ста милях от Сомапури. Недалеко от города он увидел девушку под деревом личи.

– Дай мне плод, – попросил он.

Она не пошевелилась, и тогда мастер, посмотрев на дерево пристально, заставил упасть один. Но девушка посмотрела по-своему и вернула плод на дерево. Канхапа в гневе начал бормотать мантры, из всех конечностей девушки стала струиться кровь, она упала на землю. Все вокруг пришли в негодование, говоря:

– Где же у этого йогина сострадание? Настоящие йоги не убивают!

Канхапа успокоил свой ум и, сумев сосредоточиться на сострадании к девушке, исправил сделанное. Но сам он при этом остался беззащитен, и девчонке удалось заговором повредить что-то в нем. Он сильно занемог и попросил дакиню Бандхе достать ему травы с горы Шрипарвата. Однако на обратном пути Бандхе встретила девчонку, которая превратилась в старуху силой своих способностей. Она сидела, плача, на обочине.

– Почему ты плачешь? – спросила дакиня.

– Как же мне не плакать, когда великий йогин Канхапа скончался!

Огорченная дакиня выбросила лекарство и поспешила к мертвому телу. Разумеется, Канхапа был жив.

– Где же трава? – спросил он.

Увы, трава уже исчезла. Позже Канхапа семь дней объяснял ученикам Дхарму и наставления Варахи «с отрезанной головой». Потом он оставил прежнее тело исчерпанной кармы и ушел в Ясный Свет. Дакиня Бандхе очень рассердилась и стала искать девчонку. Она не нашла ее ни в мире богов, ни в мире нагов, ни в мире людей, потому что та спряталась внутри дерева Шимбхила. Дакиня нашла дерево и, произнеся заклинание, убила его. Нужно знать, что гордость и зависть – большие препятствия».

                                                                         «Львы Будды».

Зонтики, барабаны, множество воплощений и способность оставлять отпечатки в камне – это один из уровней проявления сиддхи при практике нада-йоги, джьоти-йоги или определенных тантрических практик. Обычно считается, что сиддхи бывают двух видов: кальпита и акальпита.

Кальпита – это сиддхи, достигнутые искусственными средствами: мантрами, зельями, магическими ритуалами. Их может достичь даже мирской человек. С точки зрения просветления, в них нет ценности, и они могут стать серьезным камнем преткновения.

Акальпита – это сиддхи, достигнутые благодаря созерцанию природы Ума, единству с Источником, с Абсолютом. Поэтому святые единодушно предупреждают, что йогину нельзя увлекаться сиддхами. Более того, в большинстве случаев они могут быть препятствием, вызывать привязанность, не давая высшую реализацию. То есть они закрывают реализацию, если йогин привязывается к ним и начинает эгоистично использовать их, оставляя духовный путь к полной реализации.

В начале двадцатого века в Индии жил известный йогин, который, будучи мальчиком-мусульманином, поднес чашку воды йогину. Йогин дал ему мантру и сказал: «Если будешь ее читать, то к тридцати годам у тебя проявятся сиддхи». Затем он объяснил, как выполнять эту практику. Мальчик последовал этому совету, и к тридцати годам он сумел призвать духа, который служил ему. Этот дух мог материализовывать предметы. Что бы он ни взял в руки, через некоторое время это исчезало и появлялось у него. Он заходил в ювелирные магазины и просил посмотреть кольца, браслеты или бриллианты. Посмотрев, он их клал на место, но затем они исчезали из магазина и появлялись у него. Разумеется, он их потом возвращал.

Однажды с группой последователей численностью триста человек он пришел на железнодорожную станцию и попросил у кассира триста билетов. Повертев их в руках, он отказался их покупать. Затем эти триста билетов исчезли у кассира, и он раздал их. Так продолжалось много лет. Власти, узнав об этом, пытались осудить его, но не могли доказать его виновность. Он говорил: «Я здесь ни при чем, это делает дух, которого я призвал». По мере того, как он забавлялся своими способностями, у него возрастала жадность и непомерная гордость, поскольку многие люди называли его великим йогином. Он говорил человеку: «Возьми этот камень, напиши на нем свое имя. Потом забрось его куда-нибудь в Гангу подальше». Человек писал свое имя на камне и бросал его в Гангу, а йогин приходил к нему домой и у него на глазах вытаскивал откуда-то этот камень с написанным на нем именем или словом.

Однажды он встретил старика, у которого была золотая трость. Ему очень захотелось забрать эту трость. Старик же подошел и попросил у него благословения. Йогин подержал в своих руках трость, и через некоторое время она исчезла. Когда старик попросил вернуть его трость обратно, йогин в ответ только засмеялся. Внезапно старик приобрел облик его Учителя и сказал: «Я даровал тебе эти способности, чтобы ты мог заниматься духовной практикой. Ты же их растрачиваешь впустую. Отныне эти способности у тебя исчезнут». Говорится, что после этот йогин раскаялся и ушел в Гималаи. Он получил благословение иметь только небольшое количество прасада для поддержания своей практики.

Акальпита-сиддхи – это сиддхи, проистекающие из естественного Ума, это следствие прошлой кармы йогина и его собственного развитого созерцания. Они могут проявляться, а могут не проявляться – все зависит от уровня практики, которой занимался йогин. Однако истинный практик не ищет их специально и не желает, потому что единственное, что он ищет, – это полное отождествление себя с Источником, единство с Источником.

Рамана Махариши по этому поводу говорил так: «Жаждать и вымаливать сиддхи вместо реализации единства с Источником – это напоминает бедняка, который выпрашивает у великодушного миллионера-филантропа тарелку прокисшего супа, когда этот миллионер мог бы дать ему все свое состояние».

Если же сиддхи приходят естественным путем, то это просто показатель определенного контроля над умом и праной. Кроме различных способностей существует перечень признаков, которые возникают у йогина в результате практики на продвинутых уровнях. Когда мы следуем учению, надо добиваться не сиддхи, а правильного переживания этих признаков. Показатель освобождения зависит от того, насколько реализованы эти признаки. Сиддхи же есть нечто временное: если они приобретены техниками, мантрами или прочими вещами, то они появляются и исчезают. Единственное, что является ценным, – это наша собственная способность к ясности, к пребыванию в недвойственности.

К примеру, ваш Гуру благодаря практике быстро развил некоторые способности: выделение тонкого тела, остановка дыхания, ясновидение, умение добиваться желаемого силой воли, контроль внешних элементов (погода, облака, дождь, снег) и прочее. Внизу около анахата-чакры есть восьмилепестковая чакра красного цвета, называемая калпаврикша. Когда ум и прана концентрируются там, легко исполнять желания невысокого уровня, например желания, связанные с материальным благополучием. Когда ваша кундалини пробуждена и циркулирует в теле, стимулируя чакры, играя в сушумне, то это проявляется без особых усилий.

Однако, когда Канхапа обрел учеников и начал активно им проповедовать, произошел обмен кармой. Постепенно одна за другой его сиддхи начали исчезать, поскольку невозможно сохранить при обмене кармой прежний уровень энергии. Способность быть видимым в тонком теле и прочее – все это очень приятные для эго вещи. Однако, когда они исчезают, эго приходится смириться с этим. Это очень хороший урок непривязанности и истинной самоотдачи. До тех пор, пока йогин не обретет такую непривязанность и истинную самоотдачу, он не откроет свое исконное состояние. Ради этого исконного состояния можно пожертвовать любыми сиддхи, которые тешат ложное эго и дают эгоистичное самоудовлетворение. Поэтому я считаю (и многие святые об этом говорят), что самоотдача, сострадание и полная непривязанность к эго – это одна единственная, все превосходящая сиддхи, которой следует добиваться. Это та сиддхи, которая не зависит от временных условий. Другими словами, не следует желать от Бога ничего, кроме самого Бога. Если же и появится нечто, то это как следствие желания Бога, а не как следствие желания чего-то кроме Него. Разумеется, в йоге и тантре есть разные практики, которые детально описывают способы управления пранами, достижения сиддхи и прочее, и все это входит в практику монахов. Тем не менее отношение к этому должно быть другое.

Когда, практикуя, вы развиваете в себе качества самоотдачи, неэгоистичности, служения, сострадания к другим, то вы созреваете в самом высоком смысле слова. Почему? Потому что боги на небесах страсти обладают сиддхами по рождению, изначально, без усилий, мгновенно, в силу своей кармы. Просто родившись, они имеют способности ясновидения, беспрепятственного перемещения и прочего, однако они не обладают просветлением, потому что это всего лишь игра энергий в обусловленных скандхах. Истинное пробуждение – это принцип «не-я», принцип за пределами эго.

В сангхе есть два типа монахов: первый тип – это те, кто озабочен собой, второй тип – это те, кто озабочен тем, как помочь озабоченным собой.

Первый тип монахов делает служение, но смотрит в облака, слушает и не слышит, у него много проблем. Ведь он – такая важная личность и если что-то не удовлетворяется, это вызывает у него душераздирающие эмоции. У него нет никакой гибкости в сознании, так как оно пока еще блуждает, оно не интегрировано с настоящим моментом, оно слишком озабочено пережевыванием внутренних данных и еще держится за свои сокровенные уголки, за дорогие сердцу химеры. Поэтому сознание такого монаха иногда ровное, а иногда – не очень. Это является препятствием для впитывания Дхармы.

Второй тип монахов – это те, которые стали пустыми. Поскольку они имеют гибкое сознание и интегрированы с ситуацией, им легко следовать заповедям, заниматься служением. Они забыли об удовлетворении себя, их задачей является помощь другим. И поскольку они на самом деле опустошают свое сознание, то могут также помогать и себе самим в лучшем смысле слова.

К примеру, если посадить в ритрит монаха первого типа и второго, то у первого в ритрите усилится захваченное собой состояние. Когда возникнут разные переживания, то из-за того, что он не пуст, у него возникнет множество препятствий. Монах же второго типа, благодаря тому, что он пуст и не привязан к внутренним данным, сумеет в ритрите самоосвободить все свои переживания.

Это принципиальный момент: мы все доходим до такого этапа, когда становимся пустыми, и наша личность перестает быть важной. Тогда наше сознание распахивается, нас уже не одолевают наши собственные эгоистичные проблемы. Разумеется, это не означает, что мы оставляем практику или не управляем внутренней энергией. Просто теперь мы делаем это по-другому. Если раньше мы чего-то хотели от этого Источника и думали: «Если этот Источник будет меня удовлетворять, то я, может быть, буду Ему служить», то теперь мы думаем так: «Этот Источник – это все, и я есть проявление этого Источника. Неважно, будет ли Он меня удовлетворять или не будет, это дорога в один конец, потому что этот Источник есть все». То есть наше отношение к Дхарме меняется в корне. Этим отличается зрелый йогин от незрелого. Незрелый йогин требует от Бога освобождения, сиддхи, мирских благ. Зрелый же думает так: «Ты можешь разбить мое сердце, можешь бросить меня в седьмой ад, можешь лишить меня всех способностей. Моя же единственная задача – быть постоянно в единстве с Тобой».

Когда мы обретаем такое непоколебимое, нерушимое, ваджрное присутствие, мы не теряем этот Источник даже на миг. Мы дышим Абсолютом, мы Его пьем, мы по Нему ходим, Он течет в наших жилах. Тогда реализация приходит в силу того, что эго полностью растворено. Мы видим, что у нас нет другого выхода, поскольку эго нигде не получает поощрения. Мы видим, что нет ничего, кроме Абсолюта, что иллюзию невозможно найти, даже если искать ее с фонарем, что иллюзия изначально не существовала, что ее творило наше собственное эго, а поскольку оно уничтожено, то и иллюзии не существует. Когда мы становимся пустыми, это означает, что мы обрели непрерывную способность к созерцанию, и грубые клеши устранены.

Тот же, кто не пустой, тот не укоренился в созерцании. Иногда он чувствует радость, а иногда страх или страдание. Одни для него друзья, а другие – враги. Есть нечто, что ему нравится, а есть то, что он ненавидит. У него есть мать и отец, планы, есть мир, а есть монастырь, есть прошлое и будущее. Это все есть, потому что он еще не пустой. У того же, кто стал пуст, нет ни мира, ни монастыря, ни планов, ни матери, ни отца, ни себя, ни друзей, ни врагов, ни того, что нравится, ни того, что не нравится. У него есть только Абсолют. Это означает, что совершен определенный прорыв в созерцании, достигнут перелом, произошел качественный рывок в практике. Все изменилось: нет больше ни солнца, ни луны, ни звезд, ни неба, нет монахов – все трансцендентно. Нет жизни, нет смерти, нет связанности. Иллюзия творилась эго, когда же эго оставляется, то в один миг все меняется, и даже нет слова «иллюзия», даже нет слова «сансара».

Эго может прекрасно обосноваться и наслаждать себя множеством способов. Оно может сотворить пьедестал даже из духовной практики. Оно может сделать клетку из концепций, присутствия, созерцания, ясности. Оно может зацепиться даже за методы практики и прочее. Если же мы непрерывно сохраняем такую бдительность, то постепенно мы обнаруживаем, что единственный способ выполнять практику – это непрерывно быть в единстве с этим Источником.