Древо учения. Понятия самоосвобождения и самоотдачи.
Лайя-йога.

В учении лайя-йоги есть пять главных направлений: учение мудрости (праджня-янтра), учение об энергии (шакти-янтра), учение о йоге сновидений (нидра-янтра), учение о свете (джьоти-янтра) и учение о звуке (нада-янтра).

Если мысленно представить все древо учения как большое дерево, то его корнями являются три осознанности, или три свободы (тела, речи и ума). Три свободы означают, что мы находимся в естественном, раскрепощенном состоянии, которое ничем не обусловлено ни в теле, ни в речи, ни в мыслях. Нахождение в таком состоянии и является корнями учения. У дерева также есть ствол, и стволом являются методы праджня-янтры (учение мудрости). То есть сущность учения заключается в том, чтобы созерцать, быть осознанным и пребывать в самоосвобожденном присутствии. Методы праджня-янтры, такие как методы раздела созерцания, раздела божественной гордости или раздела шамбхави-мудры, – это главные методы, относящиеся к стволу этого дерева.

Есть также методы-ветви – особые искусные методы, которые позволяют развить и углубить созерцание. Методы-ветви – это и есть шакти-янтра (учение энергии), нада-янтра (учение звука), нидра-янтра (учение йоги сновидений) и учение света (джьоти-янтра).

Есть так называемые методы-листья – дополнительные мелкие методы. Их очень большое количество, как листьев на дереве. Это не главные методы, не коренные, но они нам помогают развить созерцание, а также тот или иной аспект практики.

И есть методы-цветы. Они выражают аспект чистого видения, аспект цветения Дхармы. Это как прекрасные цветы на дереве Дхармы. К ним относится, например, садхана призывания Даттатреи, садхана призывания Лакшми.

Учение, практика Дхармы – это не есть некий один метод, а это целое дерево. То есть учения представляют собой многомерность, большую систему, многовариантность, полифонию. Учение – это не какие-то философские положения или два-три метода, а это целое большое дерево. И в этом дереве очень важно не запутаться, понимая, что является его стволом, что – корнями, а что – листьями. Если мы не поймем иерархию методов в многообразии, мы можем не понять, какие акценты делать и на чем, каково место каждого отдельного метода в учении. Но если мы четко понимаем, что корнем является пребывание в естественном состоянии, в трех свободах (тела, речи и мыслей), то нам понятно, что сущность учения неопределима, что она заключается в пребывании в осознанности. Если мы поймем, что есть развитие созерцательных практик, таких как работа с санкальпами, искусство махашанти или девять самоосвобождений, есть работа с божественной гордостью, а есть работа с шамбхави-мудрой (с пространством), то нам ясно, на чем же держится это дерево, что является его стволом. И когда мы применяем другие методы, то мы учимся вплетать их и практиковать в контексте нашего понимания всего древа учения.

Тибетский святой Тилопа давал такие наставления: «Используй не один метод, а множество». На самом деле множество методов – это кажущееся многообразие. Метод один, и мы являемся практиками одного метода, то есть практиками Одного. На санскрите таких практиков называют экантины. Этот термин относится к последователям адвайта-веданты, которые медитируют на Абсолют, на единого Брахмана (не путать с монотеистами, поскольку монотеисты верят в одного Бога, а экантины верят в абсолютный монизм). Будучи экантинами, то есть приверженцами Одного или тотального единства, мы имеем один главный метод, и этот главный метод заключается в том, чтобы пребывать в созерцательном присутствии (сахаджа-стхити), поэтому наше направление еще называется школой сахаджьи. Пребывание в состоянии сахаджьи – это корень учения.

По мере того как мы пребываем в естественном состоянии и учимся быть осознанными, объединять созерцательное присутствие с различными проявлениями нашей жизни, постепенно наступает отдача этому естественному состоянию. Естественное состояние не связано ни с логикой, ни с философией, ни с культурой, ни с какой-либо религиозной традицией. Скорее, это сущность нашего мира, сущность вселенной. Это то, что еще называют праджняна – исконная мудрость осознавания, Парабрахман. По мере того как мы укореняемся в естественном состоянии, наш ум все больше доверяет ему и все больше отдается.

Вначале, конечно, мы ему не очень доверяем, но нам хватает некоторой осознанности, чтобы усмирять наши мысли, наши эмоции. И говорят, что когда мы их правильно усмиряем с помощью практики осознавания, то они самоосвобождаются, то есть освобождаются сами без приложения усилий. Например, если вы хороший практик созерцания, то немыслимо, чтобы вы гневались на кого-либо, чтобы у вас было плохое настроение, чтобы какая-то мысль сильно захватила вас. Если вы знаете секрет самоосвобождения, то это не может длиться больше трех-пяти минут. А если практик действительно утвердился в созерцании, то это все длится полторы-две секунды, то есть нечто возникло и сразу же самоосвободилось, потому что столкнулось с зеркалом естественного состояния.

Настоящий практик, овладевший методами естественного созерцания, всегда находится в осознанности, в созерцании. Например, я сейчас, разговаривая с вами, нахожусь в осознанности, в созерцании. Это означает, что моя речь самоосвобождена, я не отождествлен с ней. На фоне моей речи присутствует зеркало осознавания, подобное пространству, а речь является игрой энергии этого осознавания. Я не теряю себя в речи, а помню себя. Как я помню себя? Как пространство. То есть, пребывая в этом небольшом зале, я одновременно с этим помню себя как огромное пространство, может быть, размером с галактику. Оперируя логикой, я одновременно с этим помню себя как полностью парадоксальное пространство вне концепций. Причем это пространство живое, оно насыщено бхавой, то есть переживанием божественного – дивья-бхавой. И каждый практик, который так созерцает, рано или поздно подходит к этому. Но самоосвобождение – это еще только начальный этап в практике.

Следующая стадия – самотрансценденция. Самотрансценденция означает, что ахамкара (наше частное «я») начинает растворяться в этом огромном пространстве. Фокус нашего осознавания начинает смещаться с частного «я» на это огромное пространство. Здесь встают серьезные вопросы, потому что «я» (эго, личность) начинает цепляться, так как у него есть нереализованные желания, фальшивые надежды и страхи. Оно подходит к этому огромному пространству и чувствует, что надо полностью довериться ему, чтобы отпустить себя и слиться с ним, оно чувствует себя, словно капля, которая падает в океан. Чтобы так довериться, надо быть готовым осуществить настоящую психологическую революцию. И здесь наступает серьезная борьба, когда йогин должен научиться не цепляться, а отпускать, расслабляться, освобождаться от фальшивых надежд, ложных страхов, привязанностей и цепляний. Если он сумеет это сделать правильно, он сможет выполнить вхождение в «великое недеяние» и по-настоящему утвердиться в созерцательном присутствии, в естественном состоянии. И для этого нужна сильная вера, абсолютное доверие всевышнему Источнику. Но если такой веры нет, то и психологическая революция невозможна. На этой стадии йогин говорит себе: «Я не свой, я Божий. Не моя воля, а Твоя». На этой стадии его эго сдается. Он может принять все, он может отпустить все. Он живет в мире, как сухой листок, несомый ветром, он ни за что не держится, у него нет цепляний. И когда это наступает, мы вступаем в процесс самоотдачи. Процесс самоотдачи наступает только после того, как мы овладеваем самоосвобождением, но не ранее. А это значит, что к этому времени мы по-настоящему должны стать реализовавшими самоосвобождение.

Рамана Махариши спрашивали примерно так: «Я все отдал Богу, но результата нет. Почему?» Рамана Махариши говорил: «Если вы все отдали Богу, то почему возник этот вопрос? Раз вы спрашиваете, то вы не все отдали, как исповедуете. Если бы вы себя отдали Богу, то кто бы задавал вопрос?» Почему человек так спрашивает? Потому что не пройдена предыдущая стадия, не реализовано самоосвобождение, не устранены цепляния, надежды, желания и страхи. Поэтому вначале мы всегда в учении ствола (праджня-янтра) упражняемся в искусстве созерцания, самоосвобождения и лишь после этого подходим к практике самоотдачи. Если дух наш закален служением просветляющей силе, если мы уже очистили наш ум и усмирили эгоизм, то это вполне возможно делать правильно.

Существуют две традиционные школы самоотдачи: маджара-ньяя («путь котенка») и марката-ньяя («путь детеныша обезьяны»). На «пути детеныша обезьяны» детеныш должен крепко держаться за мать, прилагая свои усилия, когда она скачет по деревьям. На «пути котенка» детенышу не надо самому держаться, потому что мать хватает его зубами за шкуру и сама несет, а ему надо просто доверять матери и не сопротивляться.

Эти две школы – школа «детеныша кошки» и школа «детеныша обезьяны» – это два подхода к практике отпускания, расслабления, самотрансценденции, самоотдачи. Но это не такие школы, как школы кунг-фу. Это школы духовно-психологические, философские. Школа «обезьяны» указывает на то, что мы должны прилагать усилия, проявлять собственную волю на пути самоотдачи, поскольку истинная самоотдача не случится сама по себе, без определенных усилий с нашей стороны. А школа «кошки» говорит, что никакие усилия не могут привести к истинной самоотдаче, что она приходит как милость, а усилия, напротив, только мешают, поскольку любое усилие исходит от эго, а эго – это некий ложный центр, сформированный из прошлых впечатлений, оно отдельно от Абсолюта; любое усилие, прилагаемое от эго, только мешает и соответственно, чем быстрее мы его устраним, тем быстрее наступит подлинная самоотдача.

Между этими двумя школами на самом деле нет никакого противоречия. Они подчинены друг другу. Сначала следует школа «обезьяны», то есть мы должны прилагать определенные усилия. А когда это усилие растворит все наши двойственные представления и цепляния, путь плавно переходит на школу «кошки», на состояние полной безусильности, когда мы овладели созерцательным присутствием настолько, чтобы устранить последние эгоистичные усилия и войти в недеяние.

Когда йогин входит в недеяние, это именуется принятием «великого решения». Принятие «великого решения» – это очень большая веха в жизни йогина. Это реализация восьмой ступени учения о 16-ти кала, то есть ступень «рождения», когда йогин больше не действует как личность. У него нет никаких целей, планов или задач в плане воззрения. Он полностью полагается на недвойственное осознавание, его эго уже в большой степени растворилось. Разумеется, после этого существуют и другие стадии, такие как «пестование», «воспитание», «закалка», «игра», «отпускание на свободу». Но такой радикальный рубеж, который мы переходим, – это именно восьмая стадия, то есть вхождение в «великое недеяние».

Учение праджня-янтры, которое является стволом, описывает все эти процессы: процессы самоосвобождения и самотрансценденции. Оно учит, как надо правильно практиковать, чтобы мы могли войти в эти процессы.

Раздел праджня-янтры, касающийся божественной гордости, делает акцент на чистом видении, гордости божества (дивья-бхаве). Раздел, касающийся шамбхави-мудры, делает акцент на пространстве и созерцании пространства. Раздел созерцания связан с учением о 9-ти санкальпах, о 9-ти самоосвобождениях; он учит работать с умом и применять тонкие методы, которые бы устраняли зацепки нашего ума. Все эти три раздела только кажутся разными. По сути, все они ведут к одному и тому же, хотя у них есть свои особенности и методология.

Итак, если вы правильно поняли, что стволом учения является учение созерцания и праджня-янтра, то все любые другие методы вы легко впишите (интегрируете) в общий контекст практики.